– Должно быть, это очень красиво!
– Да, в этом есть очарование, как и во всякой древности, вообразите: камни дома, построенного всего триста лет назад, помнят еще двенадцатый век! Естественно, это впечатляет. Впрочем, вы сами убедитесь, когда…
Он осекся, и на его губах заиграла улыбка. Я, не умея долго ходить вокруг да около, прямо осведомилась:
– Вы хотите сказать, что я увижу ваш дом? Его улыбка стала еще шире.
– Вы же принимали меня в вашем доме – теперь я хочу принять вас в своем. – И вдруг выпалил: – Мисс Кордер мне скоро придется вернуться домой.
– А вам этого не хочется, мистер Роквелл?
– Мы ведь с вами друзья, – по крайней мере, мне так кажется.
– Мы знакомы всего три недели, – напомнила я.
– Да, но наше знакомство произошло при исключительных обстоятельствах. Пожалуйста, называйте меня Габриель.
После некоторого замешательства я рассмеялась.
– Что имя! – сказала я. – Наша дружба не изменится от того, стану ли я звать вас по имени или по фамилии. Так что ты хотел мне сказать, Габриель?
– Кэтрин... – произнес он почти шепотом, оперевшись на локоть и взглянув на меня. – Ты права, мне не хочется уезжать.
Я не ответила на его взгляд, опасаясь, что мой следующий вопрос неприличен, но не в силах удержаться и не задать его.
– Почему ты боишься возвращаться домой? – спросила я. Он отвернулся.
– Боюсь? – Его голос прозвучал сдавленно. – Кто сказал, что я боюсь?
– Значит, мне показалось.
После минутного молчания он произнес:
– Как бы я хотел показать тебе «Забавы»... и аббатство... Как бы я хотел…
– Расскажи мне о них, – потребовала я и добавила: – Если хочешь. Только если ты сам хочешь.
– Я хочу сказать тебе о другом, Кэтрин.
– Так говори же.
– Эти три недели были самыми счастливыми в моей жизни – благодаря тебе. И причина моего нежелания уезжать – тоже ты.
– Возможно, мы еще встретимся. Габриель снова повернулся ко мне.
– Когда? – почти яростно спросил он.
– Ну, когда-нибудь…
– Когда-нибудь! Откуда нам знать, сколько мы еще проживем?
– Как странно ты говоришь... будто знаешь, что мы... или один из нас... умрет завтра.
Его лицо вспыхнуло, глаза ярко блеснули.
– Кто знает, когда ему суждено умереть?
– Как мрачно это звучит! Но мне всего девятнадцать лет, тебе, как ты утверждаешь, – двадцать три. В нашем возрасте люди не думают о смерти!
– Некоторые думают. Кэтрин, ты выйдешь за меня замуж? У меня был такой ошеломленный вид, что Габриель со смехом сказал:
– Ты смотришь на меня, как на сумасшедшего. Разве мое предложение прозвучало так дико?
– Но я не могу принять его всерьез.
– Постарайся, Кэтрин, – я сделал его со всей возможной серьезностью.