В этот момент ко мне подошел граф. Несмотря на свое намерение оставаться равнодушной, я почувствовала, что зарделись мои щеки, едва он дотронулся до моей руки и попросил доставить ему радость, подарив этот танец.
– Я не уверена, что мне он знаком, – смутилась я. – По-моему, это что-то сугубо французское.
– Не более чем сама свадьба. И вы же не можете утверждать, мадемуазель Лоусон, что мы единственная нация, которая вступает в брак.
– Я и не собираюсь этого делать, но танец мне действительно не знаком.
– Вы много приходилось танцевать в Англии?
– Нет, не много.
– Жаль. Я тоже никогда не был заядлым танцором, но подозреваю, что вы танцуете так же хорошо, как делаете все остальное, если это вам по душе. Кстати, вы не приняли моего приглашения на бал. Хотелось бы знать почему?
– Мне кажется, я пыталась объяснить вам, что не очень-то склонна к участию в подобных мероприятиях.
– Но я очень надеялся, что увижу вас на балу.
– Вот не думала, что мое отсутствие будет замечено.
– Да, представьте себе...
– Мне очень жаль.
– Глядя на вас, этого не скажешь.
– Я имею в виду, что очень сожалею о том, что стала причиной разочарования, но никак не о пропущенном бале.
– Очень хорошо, мадемуазель Лоусон. Это говорит о вашем заботливом отношении к чувствам других людей.
Мимо нас промелькнула Женевьева, танцующая с Жан-Пьером. Она чему-то радостно смеялась. Я увидела, что граф тоже заметил танцующую пару.
– Моя дочь похожа на вас, мадемуазель Лоусон, – она отдает явное предпочтение одним видам развлечения и не жалует другие.
– Нет сомнения в том, что это празднество намного веселее, чем первое – более официальное и грандиозное.
– Но как вы можете судить об этом, если сами на нем не присутствовали?
– Я просто предполагаю, а не констатирую факт.
– О, я должен был догадаться. Вам следует преподать мне еще один урок. Предыдущий мне очень понравился. Так что ждите меня у себя в галерее в какое-нибудь ближайшее утро.
– С большим удовольствием.
– Это правда?
Я взглянула в странные, прикрытые нависшими веками глаза и сказала:
– Да, конечно.
Танец окончился, и он уже больше не мог танцевать со мной, ибо это вызвало бы никому не нужные разговоры. С любым из служащих замка – только один танец, а после шести танцев он имел право вообще покинуть зал, – таков обычай, объяснил мне Жан-Пьер. Он, Филипп, Клод и Женевьева должны выполнять свой долг, а потом, один за другим, тихо выскользнуть из зала. В этом случае их уход не выглядел бы слишком официальным, потому что именно непринужденность была особенностью этого празднества, но граф должен был уйти первым, а остальные – кто когда захочет.