– Это ни о чем не говорит. Я гордый, может быть, даже слишком. И это место – такой же мой дом, как и его. Разница лишь в том, что его семья живет в замке. Но все мы выросли и воспитаны под сенью замка, и это тоже наш дом... такой же наш дом, как и его.
– Я понимаю.
– И если я не люблю графа, ну что ж... Разве его это волнует? Да его тут практически не бывает. Он предпочитает жить в своем доме в Париже. Он не снисходит до того, чтобы замечать нас. Мы не достойны его внимания. Но я никогда не позволю ему заставить нас покинуть свой дом. Я работаю на него потому, что должен, но стараюсь не думать о нем и не видеть его. Скоро и у вас появится такое же чувство. И не исключено, что уже появилось.
И он неожиданно запел. У него был приятный тенор, который вибрировал от переполнявших его эмоций:
Кто они, эти богатые люди?
Разве они нечто большее, чем я, у которого ничего нет?
Я бегу, я иду, я двигаюсь, я прихожу;
И я не боюсь потерять свое счастье.
Я бегу, я иду, я двигаюсь, я прихожу,
И не боюсь потерять свое благополучие.
Он кончил петь и улыбнулся мне в ожидании комплиментов.
– Мне очень понравилось, – сказала я.
– Я рад.
Он так пристально смотрел на меня, что я смутилась и слегка пришпорила лошадь. Боном пустился галопом. Жан-Пьер быстро нагнал меня, и вскоре мы вернулись в Гайяр.
Когда мы проезжали мимо виноградников, я увидела графа. Он только что вышел из конторы. Увидев нас, он слегка поклонился.
– Вы хотели видеть меня, господин граф? – спросил Жан-Пьер.
– В другой раз, – ответил граф, сел в коляску и уехал.
– Вы должны были быть здесь? – спросила я.
– Нет. Он знал, что я поехал в Сен-Вайян. Граф сам меня туда отправил.
Он был немного удивлен. Но, когда мы проезжали мимо конторы, направляясь к Бастидам, из нее появилась Габриэль. Ее щеки пылали, и она выглядела прехорошенькой.
– Габриэль, – окликнул ее Жан-Пьер. – К нам едет мадемуазель Лоусон!
Она довольно отрешенно улыбнулась мне, и я отметила ее несколько рассеянный вид.
– Я вижу, сюда заезжал господин граф, – сказал Жан-Пьер. Его манера поведения очень изменилась. – Чего он хотел?
– Посмотреть кое-какие счета и записи... вот и все. Он приедет в другой раз, чтобы поговорить с тобой...
Мадам Бастид, как всегда, тепло и приветливо встретила меня. Но за время, которое провела у них, я заметила, что Габриэль вся ушла в себя, а Жан-Пьер выглядел несколько подавленным.
Когда утром следующего дня я работала в галерее, ко мне зашел граф.
– Как продвигается работа? – спросил он.
– Вполне удовлетворительно, – ответила я. Он с любопытством рассматривал картину, над которой я работала. Я указала на хрупкий и потерявший цвет красочный слой и сказала, что пришла к выводу, что наложенный сверху слой лака является причиной того, что краска покоробилась.