– Здесь могилы тех, кто похоронен с разрешения членов герцогской семьи, – объяснил Франц. Я последовала за ним, ступая осторожно между захоронениями, к могиле, на которой был установлен более изысканный надгробный камень, чем на остальных. «Графиня фон Плиншен, скончалась в 1858 году» – гласила надпись на этой могиле. Дагоберт сказал, что она умерла при его рождении... во время родов.
Очень печально, – пробормотала я, тронутая почтительным благоговением, с которым он положил розовые орхидеи на ее могилу. Фриц сказал, что его мама тоже умерла, и предложил показать ее могилу. Он взял меня за руку и повел. Я ощущала на себе взгляд Франца, думала об этом печальном месте и сожалела, что фамилия, как они себя называют, не хоронит своих близких на обычных кладбищах, как это везде принято.
Меня глубоко тронул вид Фрица на коленях у этой могилы.. Простая надпись на ней гласила: «Луиза Фрондсберг», и более ничего.
– Она меня очень любила, – сказал Фриц, – но, конечно, я доставлял ей кучу неприятностей.
– Мой дорогой, – сказала я, – наоборот, ты был для нее огромной радостью.
В его глазах вдруг отразилась боль.
– Я не помню ее. Помню только фрау Лихен и потом здесь фрау Грабен.
– Поверь мне, они очень любили тебя.
– Да, – признался он застенчиво, – но это не так, как любит мама.
Еще будут другие в твоей жизни люди, которые полюбят тебя, – уверила я его, и мне показалось, что это его успокоило.
Мы вернулись обратно.
Франц предложил что-нибудь выпить прохладительного, и мы пошли в его имбироподобный домик. В комнате в горшках стояли цветы с почти удушающим запахом. Мы сели за стол, а он налил из бочонка в кружки какого-то напитка, по вкусу похожего на пиво. Мне было все равно, но мальчики пили с удовольствием.
По их словам, Франц сам готовил его. Он делал все сам. Никогда не ездил на материк. Припасы посылали еженедельно, и иногда по несколько недель он оставался совершенно один. Мальчики навещали остров регулярно раз в месяц, и время от времени происходили похороны.
Он был садовником и каменщиком. В старое время было легче. Он помогал отцу, мать умерла, когда он бьл маленьким мальчиком. Женщинам не нравился Могильный остров. Однажды он женился. Но сына не было. Жену от острова бросало в дрожь. Она не ужилась здесь, и однажды ночью, когда он спал, украдкой выбралась из дома и на лодке бежала. Утром, когда он проснулся, ее не было. Он никогда о ней больше не слышал с тех пор и не посмел взять другую жену, даже если бы нашел женщину, захотевшую разделить с ним одинокую жизнь на Могильном острове.