– Не волнуйся, я уже все забыла, – ответила Ася.
В мае, незадолго до суда, Покотилову перевели из больничного отделения обратно в общую камеру. Веневскую она больше не видела. Тем сильнее была радость Аси, когда в один из майских дней ее провели в тюремную церковь для присутствия на венчании Марии Веневской в качестве подружки невесты.
Ася ожидала увидеть того высокого красавца в форме судебного чиновника, который навещал Муру в больнице, но оказалось, что Веневская выходит замуж за одного из политических, пребывавшего здесь же в Бутырке под арестом. Ее жениха, невысокого, кругленького человека с ранней лысиной, звали Андрей Манасеенко.
Женщины успели обменяться лишь парой-другой фраз, пока ожидали священника.
– Мура, я так рада за тебя! – прошептала Ася, поправляя на Муре кружевной платок. – Поздравляю. Настоящая любовь может преодолеть все!
– Перестань говорить пошлости, – грустно ответила Веневская. – Какая там настоящая любовь? При чем тут это? Андрей просто старый друг, очень преданный. Мы вместе были в боевой организации эсеров и не раз вместе рисковали жизнью...
– Но ты же выходишь за него замуж, – удивилась Ася. – При чем тут боевая организация? Вы же венчаетесь в церкви! Это ведь незримая связь двух душ на всю жизнь!
– Ой, сейчас ты вспомнишь, что муж и жена – едина плоть... Оставь проповеди священнику. Тут совсем другое. Мы с Андреем друзья, и оба прекрасно знаем, на что решились. Это нужно для пользы дела. Тебе нас, наверное, не понять, и объяснять долго не буду, незачем. Но за поздравление спасибо – законный брак все-таки...
Явившийся в церковь тюремный батюшка, облачившись в епитрахиль, быстренько свершил обряд венчания, скороговоркой произнеся все нужные слова, и новобрачных, равно как и немногочисленных приглашенных, развели обратно по камерам Бутырки.
– Мура, это ты? – тихонько, не оборачиваясь назад, спросила Ася, мерно двигая ногами в колонне каторжанок.
– Да. Мне дали десять лет каторги. До семнадцатого года придется каторжную лямку тянуть, черт бы их всех побрал. А тебе?
– А мне дали шесть лет.
– Вот видишь, считаться убийцей собственного мужа гораздо практичнее, чем террористкой. Хорошо, что мы попали в одну партию, может статься, и на одной каторге повезет очутиться.
Ася хотела возразить, что оказаться на каторге, даже в самой лучшей компании, – везение сомнительное, но подумала, что быть вместе с Мурой и вправду лучше, чем с совсем чужими людьми, и промолчала.