, а потом вошла в наш вагон.
Дорогой я несколько раз сталкивалась с этой дамой в вагоне и успела хорошо ее рассмотреть. По предъявленной мне господином Колычевым фотографии княгини Веры Рахмановой я узнала ее и утверждаю, что дама в вагоне поезда и княгиня Рахманова на снимке – одно и то же лицо.
Наша с Ованесовым поездка проходила весело – у нас были с собой вина, закуски, граммофон, гитара, мы посещали рестораны на крупных станциях, где у поезда была долгая стоянка, короче говоря, скучать не приходилось. Княгиня все это время провела в своем купе, из которого почти не выходила.
В Харькове в наш вагон села еще одна дама с детьми и гувернанткой, как оказалось, знакомая купца Ованесова, супруга земского начальника из его города, и все веселье сразу кончилось. Ованесов боялся, что эта дама распустит о нем сплетни и доложит его жене, что он путешествовал в компании посторонних женщин. Поэтому Ованесов все время заставлял нас сидеть тихо, как мыши.
Из-за этой скуки пришлось слишком много пить – других развлечений уже не было, а я не привыкла к такому количеству вина; к тому же, мы смешали шампанское и красное вино, отчего ночью, ближе к утру, я почувствовала себя дурно.
В купе первого класса есть туалет, но мне показалось неловко им воспользоваться – в вагоне так тесно, что вся компания услышала бы, что со мной происходит. И мне было бы конфузно, пардон, «поехать в Ригу» при всех... Мне и сейчас писать об этом ужас как стыдно.
Я вышла из купе и хотела пройти в другой класс, где меня никто не знал и где туалеты общие, в конце вагона. Но идти было далеко, а я нехорошо себя чувствовала, и мне сделалось плохо в переходе между вагонами, там, где сцепления... Потом я дошла до туалета, умылась, замыла платье и пошла обратно в свой вагон, думая, что укроюсь где-нибудь в свободном купе, отдышусь, обсушу одежду и вернусь в компанию Ованесова.
Но когда я собиралась пройти в тамбур нашего вагона, я услышала там громкие женские голоса и затаилась между вагонов, что называется «на тормозе», хотя там было и страшно оставаться долго. Мне не хотелось, чтобы чужие видели меня такую жалкую и в мокром платье. Через маленькое окошечко в вагонной двери я наблюдала за тем, что происходит в тамбуре, чтобы узнать, когда эти дамы уйдут. За окнами еще не совсем рассвело, но в тамбуре горел фонарь, и мне все было хорошо видно.
Там было две женщины, они ссорились, говорили про какого-то Алексея и обзывали друг друга проститутками. Одна из них была, как теперь мне стало понятно, княгиня Вера Рахманова