— Должно быть, вино ударило тебе в голову, — сказал он, удивленный ее смелостью.
— В чем дело, мистер Лоуренс? Разве вы не хотите, чтобы Бетти и Вероника дрались из-за вас?
— Ни в коем случае.
— Нам нечего драться. Мы можем работать в разных сменах.
— Барышня, думай, что говоришь, — проворчал он, почувствовав и шок, и возбуждение от ее самоуверенности.
— Вы так думаете? И что вы будете делать?
— Пожалуй, остается только один выход — отвести тебя домой и выпороть.
Брук без всяких колебаний осталась наедине с бывшим учителем, который отвез ее к себе на Армор-Драйв. В самом деле, ей хотелось отдаться ему как можно быстрее. Но когда он запер дверь, приглушил свет и одарил ее долгим холодным взглядом, она вдруг вспомнила свои высказывания за ужином и подумала, не считает ли он ее очень грубой.
— Пожалуй, я наговорила глупости, — робко призналась она.
— Уже жалеешь, что пришла сюда?
— О нет. Ни за что. Вы, должно быть, уже поняли, что я не равнодушна к вам.
— Ничего подобного. Думаешь, я только и мечтаю наяву о своих ученицах?
— Нет, но после того случая прошлой весной…
— Ах, вот к чему ты клонишь. Да, признаюсь, после этого я действительно немало думал о тебе, но только в том плане, что ты подвергаешь риску мою работу, шпионя за мной и снимая меня на видео.
— О, понимаю. Вы слишком чисты и благородны, чтобы думать о какой-то девушке-ученице, да?
— Нет, дело не в этом, невоспитанный ребенок. Я никогда не стремился быть чистым или благородным. Отнюдь нет. Меня просто не привлекают девочки-подростки. Конечно, я понимаю, ты шокирована, но это качество, кстати, является достоинством учителя средней школы.
— Понятно. Мне надо подрасти, прежде чем я стану интересной для тебя.
— Я так не говорил. Возможно, ты как раз являешься исключением. — Дэвид улыбнулся. — Ты уж точно не ведешь себя, как подростки, которые мне встречались.
— Спасибо!
Дом Дэвида был выдержан в пастельных тонах, свойственных скромному и располагающему к себе западно-восточному стилю. Брук отвели в уютный уголок со стенами цвета персика, где находился обшарпанный дощатый стол и четыре крепких деревянных стула. Дэвид выдвинул один из них и сел. Затем он положил ее себе через колени.
— Скажи, какую порку ты ожидаешь? — спросил он, приглаживая ее короткую блестящую юбку и проведя рукой по стройным бедрам.
— Ту, которая называется серебристым киноэкраном.
— Ты имеешь в виду через юбку?
— Для начала.
— Сколько раз?
— Ты меня спрашиваешь?
— Сильно?
— Сам решай.
— Я не хочу сделать тебе больно.
— Ты не сделаешь.
— Да? Ты хочешь сказать, что тебя раньше пороли?