— Дорогая, Дэвид, возможно, прав, — сказала Хильдегард, заметив враждебные взгляды, которыми награждали Брук другие девушки. — Сегодня у меня полный дом и штатных работников, и клиентов, так что я вряд ли смогу обеспечить тебе полную программу.
— Но я, по крайней мере, рассчитывала, что меня хоть раз отшлепают в честь дня рождения, — призналась Брук.
— У тебя день рождения? — не без волнения спросил невзрачный, чопорный пятидесятилетний мужчина, сидевший на диванчике.
— Да. Мне сегодня стукнуло восемнадцать, — ответила Брук.
— Боже, мне хотелось бы провести сеанс с тобой, — признался этот джентльмен. — Как тебя зовут?
— Кстати, дорогая, какое твое артистическое имя? — Хильдегард проигнорировала сердитое бормотание Дэвида.
— Мне нужно такое имя?
— У всех есть такое имя.
— Мне всегда нравилось имя Алисон.
— Отлично. Что ж, Алисон, позволь представить тебе Пола, который очень увлекается поркой. Может, ты скажешь ему, по каким дням будешь приходить ко мне, чтобы он мог должным образом организовать свой следующий визит, — любезно сказала Хильдегард.
— Я точно буду приходить в пятницу и субботу вечером, — задумчиво сказала Брук, расстроив этим Дэвида. — И скорее всего, также по рабочим дням один или два раза.
— Я обязательно приду в это время, — пообещал Пол.
— А пока у нас здесь есть «Черри», и весь вечер гостит Хоуп. — Хильдегард утешала любителя порки, затем вскочила и открыла дверь.
— Пойдем? — спросил Дэвид, и по телу Брук пробежала дрожь.
— Ты меня угостишь ужином?
— Ужином? Конечно. Обязательно. — Он не ожидал, что она в этой ситуации совсем не смутится, и невольно стал приспосабливаться к бывшей ученице в новом качестве.
— А как же насчет того, чтобы отшлепать меня в честь дня рождения? — спросила она, когда Дэвид вывел ее на улицу.
— Пусть тебя это не волнует! — успокоил Дэвид.
Поскольку Дэвид совсем не потратил денег в клубе, он повел Брук в дорогой французский ресторан, где ей без всяких вопросов подали вино. Смотря на ее высокий рост, элегантную походку, изысканную одежду и высокие каблуки, ей можно было дать двадцать один год.
Брук была настолько счастлива, насколько любовь, успех и надежда могут осчастливить девушку. Такое проявление избытка чувств привлекало, но и пугало Дэвида.
— Расскажите мне о себе и той принцессе в клубе, — за десертом сказала Брук.
— Если я отдам тебе свой пирог, мне можно не отвечать на твой вопрос? — спросил Дэвид, подвигая к ней покрытую шоколадом пирамиду.
— Я хочу знать о своей сопернице.
— О ком?
— Моей сопернице.
— Брук, что с тобой?
— Ничего. Я просто хочу застолбить свой участок.