– Я не знала, что ты умеешь ездить на велосипеде.
– Я и не умею. Вернее, не умел – а теперь, наверное, могу. Чему только не выучишься на войне. Сначала я падал, но затем выучился держать равновесие. Главное – не забывать крутить педали. Дорога была ухабистой, но, по крайней мере, не разбитой снарядами, потому что мы отступили далеко в тыл. И я поехал.
Это было странное путешествие. Я вспоминал свое путешествие во Францию перед рождением Фрэнсиса. Тогда я еще ничего не знал и возлагал большие надежды на будущего ребенка – я надеялся, что родится мальчик. Я представлял, что он пойдет в армию и осуществит то, чего не смог я. Когда же он родился, и я узнал, что он не мой сын, мои надежды были разбиты. Но, крутя педали этой адской машины, я думал – нет, они не разбиты. Он пошел в армию и сражался храбро, все эти три года он провел на передовой. Кайстер сказал мне: «Вы должны гордиться им, Ворминстер», – и я наконец, почувствовал, что горжусь им. Я думал – только бы приехать вовремя, чтобы сказать ему об этом. Я знал, что он умирает, Кайстер ясно дал мне это понять, но я надеялся успеть – тогда, по крайней мере, он умрет не в одиночестве.
Эта проклятая дорога – я проколол шину, когда мне оставалось около десяти километров. Я прошел довольно много, таща за собой велосипед, потому что по дороге ездили мало. Затем меня догнала санитарная машина и предложила подвезти. Узнав, что она едет в госпиталь, я бросил велосипед в канаву и взобрался на сиденье рядом с водителем. Я обрадовался – может быть, еще успею. Госпиталь располагался в бывшей школе. Водитель высадил меня у дверей, и я вбежал внутрь. Из палаты вышла медсестра. «Сестра! – крикнул я. – Капитан Квинхэм, мой сын... я его отец...» И я увидел ее лицо. Он умер за полчаса до моего прибытия.
Меня трясло, но Лео, не смотрел на меня. Вместо этого он смотрел на фонтан, на бронзового мальчика, потускневшего и зеленоватого, на широко открытый рот дельфина, из которого сейчас не стекала вода.
– Его тело было уже подготовлено для похорон. Медсестре было неловко, но по моей кокарде RAMC она видела, что я все понимаю. – Лео снова взглянул на меня. – Там нет времени для мертвых, оно в первую очередь нужно живым. Военное министерство уже было извещено, похороны были назначены на следующее утро. Мне дали поесть, и нашли койку в бараке, где жили мужчины, Я очень устал, но не мог заснуть – меня одолевали мысли. Я думал о тебе, о Флоре – и о ней, его матери. С годами я научился не думать о ней, но в эту ночь ничего не мог с собой поделать. Я вспоминал ее лицо, когда родился Фрэнсис. Я тогда так напугал ее, что поклялся больше никогда не срывать гнев на женщине.