– Зависит? Да они же просто заботятся о нем.
– Но им не следовало бы тогда изолировать его от друзей... Или от меня.
На лице Пайпер определенно угадывалось желание встряхнуть меня.
– Когда все вышло из-под контроля, естественно, возникает желание упорядочить хоть что-то...
– Боже мой, всю эту неделю я ощущала, как он любит меня, – сказала я скорее себе, чем ей. – Не помню, чтобы я чувствовала себя так любимой, как в эти дни.
– Ну, может быть, и он тоже любит тебя больше сейчас.
– Ненавижу Кристофера! – неожиданно для самой себя закричала я. – Если бы не он, возможно, мы бы попытались все уладить! Может быть, у нас бы все получилось!
– Фрэнни, ты пыталась все эти десять лет. И безо всякого результата.
Пайпер наконец прорвалась к окошечку. Парень за стойкой профессионально любезно улыбнулся ей. Затем повесил табличку «Перерыв» и отправился обедать.
Работа была как работа.
Я могла ее выполнять, но, не слишком вдаваясь в детали. Мой напарник никогда не жаловался. У него в семье один раз была подобная ситуация, так что он заверил, что все понимает. Я не была уверена, что это так, но все же испытывала чувство признательности. Внезапно оказалось, что почти каждый из моих коллег и знакомых имеет в запасе историю о каком-нибудь больном с опухолью мозга и ему не терпится рассказать ее мне.
Надин позвонила мне на работу в промежутке между кормлениями грудью.
– Я уже слышала, – начала она. – Это ужасно. Представляю, как ты мучаешься. Друг сестры моей соседки по комнате из колледжа умер от опухоли мозга. Но до этого он несколько месяцев был в отключке. Ничего не соображал, ну прямо как растение... Мне сначала хотелось послать Майклу открытку, но, знаешь... я подумала, что веселенькая открытка для такого случая не подойдет. Как можно писать что-либо веселое человеку, который уже никогда не поправится?
– А ты напиши что-нибудь вроде «вспомни меня».
– Ну не знаю... Он не расстроится от того, что не сможет думать обо мне?
– Он отлично соображает! – закричала я. – Иногда, правда, бывает немного рассеян, и ему все труднее обслуживать себя, но голова у него работает! – Перед тем как бросить трубку, я добавила: – И я уверена, ты – это именно то, о чем он думает!
– Люди – маньяки. Никто не знает, что следует говорить или делать. Кто сможет ответить на вопрос – как следует разговаривать с умирающим? – ревела я, в то время как Холли подавала приготовленный для моей «моральной» поддержки салат. Она сочувственно произнесла:
– Я тут испекла булочек, – и она посмотрела на меня с таким состраданием, что я опять разрыдалась.