– Что ж, если ты не хочешь, я не стану настаивать. Но, может быть, мы просто ляжем рядышком, и ты обнимешь меня.
– Эта идея мне нравится.
– Иди ко мне, сядь рядом.
Майкл медленно поднялся со своего стула и опустился на кровать.
– Снимай-ка свои ботинки.
Майкл откинулся на кровать, расстегнул ремень и принялся стаскивать брюки. Я не знала – спутал ли он «ботинки» и «брюки», или ему просто не хотелось лежать с девушкой в штанах. Однако я помогла ему стащить ботинки, расстегнуть рубашку и сбросить нательное белье. Он был очень худ, но не так, как сразу после выхода из больницы.
– Залезай под покрывало, дорогой, – предложила я. – А то замерзнешь.
– Посмотри-ка! – он удивленно уставился на то, что, казалось бы, никакие усилия уже не возвратят к жизни.
– Подожди секундочку, пока я разденусь... – я быстро скинула с себя все, бормоча при этом какие-то нелепые оправдания насчет того, что я в последнее время слегка располнела.
Майкл смотрел на меня в полном недоумении.
– Ты кажешься мне прекрасной...
Я нырнула под покрывало.
Мы обняли друг друга, лежа лицом к лицу. Майкл был такой костлявый, но я не переставала целовать его. И мы прижимались друг к другу все ближе и ближе.
– Что тебе больше всего запомнилось в Портленде? – спросила я.
– Твое присутствие.
– Но ведь я не ездила с тобой, дорогой. Но все равно спасибо тебе за это. Я тоже очень скучала по тебе.
Я перевернулась на спину и помогла ему оказаться наверху. Похоже, он недоумевал – что же следует ему делать. Я опустила руку и помогла ему сделать все необходимое. Лицо Майкла озарила счастливая улыбка.
– Ух! – вскричал он.
– Неплохо, да?
– Это же просто замечательно – быть в тебе...
...После всего Майкл лежал на мне, и лицо его сияло. Он был такой легкий, невесомый и безвольный, словно тряпичная кукла.
– Я испугался, – робко признался он. – Я совсем забыл это чувство. Прошло так много времени с тех пор, как...
Я аккуратно высвободилась из-под него. А потом мы долго лежали и целовались. Его губы были мягкими и чувственными.
– Знаешь, как сильно я люблю тебя? – спросила я, переводя дыхание.
– Достаточно сильно, чтобы поддерживать во мне жизнь.
– О, больше, значительно больше. – Затем вдруг Майкл начал рыдать.
– Я так боюсь! Теперь я совсем не хочу умирать!
Я крепко обняла его спину и ласкала его, пока он не успокоился.
Когда я помогала ему одеться, я спросила:
– Дорогой, тебе стало легче?
– О да, конечно...
– Милый, пожалуйста, не рассказывай об этом родителям... О том, что мы сегодня делали, ладно? – я просто не могла представить себе нечто подобное.