– Это с картошкой-то и фасолью?
Гордон и Пайпер одновременно рассмеялись. Мы с Нормой тоже сделали вид, что нам очень весело. Майкл, наконец, обратил внимание на общее веселье и тоже захохотал.
– Как я люблю барашка! – воскликнула Пайпер, будто из-за него весь этот смех.
– Не знаю, почему я так устал, – Майкл принялся зевать.
«Не притворяйся», – подумала я.
– Ты не очень расстроишься, если я пораньше лягу спать? – он виновато взглянул на меня.
– Нет, конечно. Мы же увидимся утром. Мы с Пайпер помогли убрать со стола и помыть посуду. Гордон в это время сопровождал сына в ванную.
– Как у вас мило, – восхищалась Пайпер. – Наверное, на Рождество здесь просто чудесно!
Норма резко ответила:
– Ну, я не думаю, что в этом году здесь будут праздновать Рождество!
– Что вы имеете в виду? – включилась в разговор я.
– Последняя биопсия показала, что облучение не дало результата, на который рассчитывали, – сухо ответила Норма.
– Но ведь он чувствует себя гораздо лучше! Да, немного путается, но в остальном – он выглядит неплохо, – чуть не заплакала я и подумала – «он даже может заниматься любовью».
– Нет, до Рождества он вряд ли дотянет, – стояла на своем Норма.
Гордон вошел в кухню с чувством человека хорошо знающего свое дело.
– Он уже в ванне.
Я украдкой взглянула на Пайпер и, наконец, решилась задать вопрос, который вертелся у меня на языке весь вечер.
– Я хотела бы узнать, можно ли будет взять Майкла на несколько дней в Чикаго. У него там много друзей, и я знаю, что он был бы рад их увидеть. Да и смена обстановки ему не помешает...
Норма недовольно уткнулась в свои тарелки, предоставив отвечать мужу. «Ну вот, разбирайся сам», – давала она знать своей напряженной спиной.
Но Гордон был явно не в настроении карать или миловать.
– А где он там остановится, – спросил он. – Ты же знаешь, ему нужна отдельная комната. Иначе он просто не заснет ночью.
– Ну, мы могли бы поселить его у моей сестры, у Мадлен. У нее большой дом со множеством уютных комнат. Конечно, он будет спать один, – я лгала, глядя ему прямо в глаза.
– Но у нее же маленькие дети. Они будут шуметь.
– Ах, нет, они никогда не шумят. Они такие милые, – уверяла я. Одной ложью больше, одной меньше...
– Надо посоветоваться с врачом. Если он не будет против, то... – было видно, что Гордон колеблется. Он помолчал, затем спохватился. – Но ведь кто-то должен давать ему лекарства. И я не знаю, справишься ли ты с этим.
Я поняла, что он даже не пытался скрыть своего недоверия ко мне. Но так как все шло неплохо, возмущаться я не стала.
– Возможно, над этим стоит серьезно подумать, – размышлял Гордон. – Конечно, ему так тоскливо коротать дни в обществе двух стариков.