– А убитых тебе видеть приходилось? – вступил в разговор Билли.
– Ну конечно, он их видел, – ответила за Майкла Мадлен. – Это же война.
Помолчав полминуты, она добавила: – Незаконная война. Потому, что этой стране не было никакого дела до Вьетнама. – И словно вынося окончательный приговор, подытожила: – Но, все-таки, это была война.
– Я просто спросил, – принялся оправдываться Билли. – Ведь я-то никогда не видел мертвых...
– Да, приходилось, – мягко произнес Майкл.
– Ты что не помнишь дедушку Баскина? – Мадлен повернулась к Билли. – Ведь ты же видел его мертвым.
– Это не в счет, – заявил Билли. – У него не было ни одной стоящей раны. И он просто смахивал на восковой манекен.
– Да, над ним прилично поработали. Он выглядел как живой, – посчитал своим долгом поддержать дискуссию Поль.
– Может быть, мы сменим, наконец, тему? – не выдержала я.
– А вы обратили внимание, как Майкл похож на дядю Сэнди? – пролепетала мама.
– Конечно, ведь у него сломан нос, и зубы – вставные... – приглядываясь к моему жениху, вставила Мадлен.
– Я не это имела в виду. А морщинки вокруг глаз, – начала оправдываться мама.
– Извините, а где соль? – Голос Майкла звучал нейтрально.
Билли вручил ему солонку, предварительно зачем-то обнюхав ее. Он всегда поступал так, и причина этого нам не была известна.
– Сэнди – это мой дядя, – принялась объяснять мама. – Когда-нибудь вы познакомитесь.
Она наклонила тарелку, чтобы собрать последние капли бульона, и зачем-то добавила:
– У него очень веселая жена.
– Кто, Марлен, что-ли? – удивился Поль.
– Да, конечно, – неуверенно ответила мама.
– Тебе нравится? – украдкой спросила я Майкла. Он не ответил.
– Ну, а теперь пришло время грудинки, – торжественно провозгласила мама.
...Я помогала убирать тарелки после первого. Обычно этим занималась Одэста, горничная, которая появилась у нас, когда мама вышла замуж за Поля, и мы разбогатели. Но она часто брала отгулы, чтобы отправляться то ли в Южную, то ли в Северную Каролину ухаживать за своей то ли сестрой, то ли теткой. И так как это повторялось довольно часто, то однажды я предложила маме обедать в ресторане, когда наша горничная бывает в отъезде.
Но из этого ничего не получилось. В ресторане Поль вел себя как в своем офисе – только что не лаял на официанток, и все рвался на кухню выяснить причину задержек с подачей блюд. Когда мы покидали поле боя, мама с огорчением заметила:
– Что ж, вот еще один ресторан, куда больше и носа показать нельзя.
– Вы назвали это говяжьей грудинкой, – сказал Майкл, откусывая пережаренное мясо. – Но, по-моему, это – ростбиф.