Он, конечно, сильный и жесткий человек, воля его словно изваяна из гранита. Муки совести, которыми он терзал себя, ей хотелось сравнить с ударами молотка скульптора по камню – откалывают куски от глыбы, но не крошат ее.
– Как мог Синидзиро поступать столь бесчеловечно?! – гневно воскликнула она.
– Что? – Теперь настала очередь Джейка испытать потрясение.
– Взвалить на тебя жестокое бремя, а потом бросить одного с такой болью. Ведь ты ужасно страдал.
– Чтобы выполнить его просьбу, я сжал в кулак свою душу, она стала глухой и слепой. – Его передернуло при этих воспоминаниях.
Мег коснулась рукой его щеки, пальцем потерла уголок рта.
– Как бы тебе ни было трудно, ты выполнил волю Синидзиро. Ты сказал, что моя вера в тебя должна дать трещину. Но твоя готовность выполнить любое желание друга вызывает у меня абсолютное доверие.
Джейк вдруг обхватил своими теплыми ладонями ее лицо. Из его груди вырвался стон, и в следующее мгновение он припал к ее губам.
Мег приникла к нему, понимал, что едва не потеряла его – не сегодня, в стычке у склада на побережье, а шестнадцать лет назад, в далекой стране.
Она гладила ладонями его мускулистую спину, провела пальцами по желобку позвоночника до самой талии. Он вздрогнул, и для Мег это была самая желанная реакция, потому что это произошло помимо его воли. В ответ ее тело затрепетало.
Пальцами она провела по матерчатому поясу, охватывающему верхнюю часть его бедер.
Мег испытала странное волнение. На Джейке были те же японские штаны, хакама, – с глубокими разрезами от пояса. Что, если?.. Неужели у нее хватит смелости?
Ей безумно захотелось коснуться каждой клеточки его тела.
Руки скользнули под ткань сквозь разрезы, под ладонями она почувствовала гладкий шелк длинной полы его черной рубахи. Пальцами она обхватила упругие ягодицы.
Губы Джейка, все еще прижатые к ее губам, замерли. Он весь напрягся, ожидая ее следующего движения. Мег улыбнулась – она полностью овладела его вниманием.
Ее руки с наслаждением стискивали упругую, неподатливую плоть, ногти слегка царапали ягодицы.
Из груди Джейка вырвался стон страсти, требующей утоления. Его горячий язык вонзился в глубину ее рта, забился в панике. В теле Мег возникло сладкое всеобъемлющее тепло, оно стало мягким и податливым. И она прижалась к его отвердевшему телу, как бы обтекая его, заполняя каждую ямку и ложбинку. Трепеща, она еще крепче сжала его ягодицы и со сладким испугом вдруг почувствовала, как напрягшийся символ его мужественности коснулся ее живота.
Он оторвался от ее губ, тяжело и хрипло дыша.