Фрэнсис Сент-Джайлс вместе с женой и маленьким сыном Джеймсом был изгнан из страны отцом Фрэнсиса без всяких объяснений. А его близкий друг Дариус Годвин вместе со своей торжествующей женой в тот же день поселился в Найтхеде, любимом поместье Фрэнсиса. «Годвины заплатят за все, — поклялся тогда отцу Джеймс. — И я верну все, что нам принадлежало».
— Сила глаза, — задумчиво произнес Джеймс. Эти слова ничего не значили для него, но детали, которые сообщил ему отец, и то, что было спрятано в потайном углублении этой шкатулки, могло помочь Джеймсу сдержать данное обещание. Он открыл шкатулку и достал женскую золотую цепочку с медальоном и массивный мужской перстень с выгравированной надписью. Отец говорил Джеймсу, что нужно беречь эти вещи, поскольку перстень покажет путь к сокровищу, а без медальона обладание сокровищем приведет к смерти. Вот и все.
Но Джеймсу пока и этого было достаточно, однако еще ему требовалась Селина Годвин.
— И ты поможешь мне! — произнес он, закрывая шкатулку.
Дверь отворилась, и в комнату вошла Лиам.
— Ты разговариваешь сам с собой, — озабоченно заметила она. — Мы должны вернуться домой. Джеймс взял себя в руки и спокойно ответил:
— Мы не скоро вернемся на Пайпань, мы уже не раз обсуждали это. — Джеймс часто думал о том, что если бы у него была сестра, то он бы хотел, чтобы она походила на Лиам.
Девушка стояла в лучах утреннего солнца, которые проникали в узкое окно и играли на ее желтой шелковой тунике с богатой вышивкой на груди. Когда китаянка шла, то сквозь боковые разрезы виднелись черные штаны. Лиам выпрямилась во весь свой небольшой рост и произнесла:
— Этот Лондон не подходит вам, хозяин Джеймс.
— Лиам, — остановил ее Джеймс, — мы останемся в Англии, пока я не завершу здесь все свои дела. — Он не посвящал ее в суть происходящего. Эта маленькая, изящная женщина всегда старалась оградить его от неприятностей и за те девять лет, что провела в его доме, не раз доказывала свою преданность. Но в то, что касалось Дари-уса Годвина и его жены, Джеймс не хотел ее вмешивать.
— Вы что-то недоговариваете, — сказала Лиам. Она тихо приблизилась и с улыбкой произнесла: — Что вас беспокоит? Скажите. Вы же знаете, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
— Ты мне поможешь, если умеришь свое любопытство. — Но ее доброе сочувствие и внимание успокоили Джеймса.
— Так, значит, от меня и правда что-то скрывают. — Лиам остановилась у стола.
Джеймс отрицательно покачал головой. Он отодвинул кресло и положил ноги на стол.
— Как продвигаются твои дела с прислугой? Девушка тряхнула своими хитро заплетенными косичками, перехваченными красной лентой, и опустила голову.