— Сейчас сходим туда и сравним. Что нашлось в карманах Дартворта?
— Обычная белиберда. Ничего интересного. Никаких документов. — Макдоннел вытащил из собственного кармана завернутый в газету пакетик. — Вот. Связка ключей, записная книжка, часы с цепочкой, серебряные монеты… Обнаружена лишь одна странная вещь…
— Ну! — рявкнул Мастерс.
— Когда мы на всякий случай шарили в топке, констебль обратил внимание на стекло, сэр. В камине. Крупные осколки графина, бутылки, не знаю… Они так обгорели и растрескались, что трудно точно сказать. Наверно, давно там лежали.
— Стекло? — повторил инспектор и вытаращил глаза. — Разве оно не расплавилось?
— Нет. Просто обгорело, потрескалось. По-моему…
— Должно быть, бутылка из-под виски, — проворчал Мастерс. — Дартворт принял для куража. Наплевать.
— Возможно, конечно, — согласился Макдоннел, но все же в сомнении постучал пальцами по острому подбородку, оглядывая комнату. — Все равно, странно, правда? Я хочу сказать, зачем кидать пустую бутылку в камин? Никто так не делает, правда, сэр? Вы такое когда-нибудь видели? Удивительно, что…
— Хватит, Берт, — сморщился Мастерс. — С нас достаточно. Бросим последний взгляд на место преступления при дневном свете и отправимся по домам.
Во дворе нам дунул в лицо холодный ветер, заставил прищурить глаза. В неуверенном туманном, сером свете все кругом виделось как под водой. Двор оказался больше, чем мне казалось ночью, он занимал добрых пол-акра. Раскинувшийся в окружении обветшавших каменных и кирпичных построек со слепыми окнами, узкий, с уклоном к востоку, он выглядел зловеще пустынным и заброшенным. Будто никогда не долетали сюда звуки церковных колоколов, уличных шарманок, человеческих голосов…
С трех сторон участок ограждала кирпичная стена высотой около восемнадцати футов. Возле нее стояли несколько погибающих платанов, некрасивых, но кокетливых, вроде гирлянд и купидонов на карнизах большого дома; деревья засыхали в смешных жеманных позах семнадцатого века. В одном углу, у покосившегося фундамента какой-то постройки, возможно бывшей маслобойни, находился заброшенный колодец. Но самые страшные мысли навевал вид каменного домика, одиноко стоявшего посередине двора, ближе к дальней стене, — темно-серого, таинственного, с зияющим проломом в двери. Скаты крыши выложены крупной скругленной черепицей, некогда красной, на ней торчала черная приземистая дымовая труба под покосившимся колпаком. Неподалеку высилось мертвое кривое дерево.
И все. Кругом застывшее море грязи с одной только широкой дорожкой, протоптанной массой людей, ходивших к выбитой двери. От этой дорожки всего два набора следов — наших с Мастерсом. Они шли под стеной домика к 0КПУ. У которого я подсаживал инспектора, когда он впервые увидел мертвого Дартворта.