– Нет, спасибо, – ответила Дорабелла и добавила: – Между прочим, ты слышал, что случилось с тем виноторговцем?
– Виноторговцем? – он сморщил лоб.
– Когда мы уезжали, то прочитали в газете, что убит Жорж Мансар. Это тот самый человек, не так ли?
– Кто это? – спросила я.
– Он был другом Жака. Он продавал вино, и я вспомнила о нем, когда ты предложил нам еще вина.
– А… сейчас вспоминаю. Да, это было ограбление. Я предупреждал его, чтобы он не носил с собой много денег, но он не был благоразумен. Я говорил ему: «Друг мой, когда-нибудь на тебя нападут грабители». Так и случилось. – А нашли тех, кто убил его? Жак пожал плечами:
– Это произошло на такой улице…
– Что-то связанное с обезьяной, – сказала Дорабелла.
– Рю-де-Санж. Совсем неподходящее место для ночных прогулок.
– Очень жаль, – произнесла Дорабелла. – Мне он нравился.
– О да, Жорж был обаятельным. Но, увы, он искал опасность.
– Итак, ничего не известно – об убийцах?
– Как-то все прошло незаметно. Начиналась война.
– Как ужасно умереть таким образом! – вздохнула Дорабелла.
– После прибытия вы вообще встречались с Симоной? – вмешалась я.
– Нет, это будет наша первая встреча. И какое удовольствие будет услышать от нее самой, как она здесь живет.
– Вы в армии генерала? – спросила я.
– Да-да. Но еще многое надо сделать. Мы должны… как это говорится… самоорганизоваться. И когда наступит время, мы будем готовы.
– Как вы думаете, Германия попытается вторгнуться в Англию?
Он опять пожал плечами:
– Именно об этом немцы думали. Но сейчас все изменилось. Не так легко сделать то, о чем они мечтали. Они были уверены, что победят Британию в воздухе, – только это позволяло перейти к дальнейшим действиям. Но у них это не получилось, и, говорят, они несут большие потери. Посмотрим, что будет дальше. – Жак поднял бокал: – Но когда они придут… если придут… мы будем к этому готовы. Я сказала:
– Мы уходим. Джек уже готов ехать.
Мы расстались с Жаком, который с жаром выразил надежду увидеться вновь. По пути к больнице я заметила:
– У него есть привычка вести себя самым неожиданным образом. Вначале он приплывает к пляжу, а затем встречает нас на улицах Полдауна.
Дорабелла согласилась с моим замечанием.
Наступил новый год, а никаких попыток вторжения не предпринималось, хотя ходило множество пугающих слухов.
Рождество прошло тоскливо. Лондон забрасывали зажигательными и фугасными бомбами, были разрушены Гилдхолл и восемь реновских[6] церквей, и хотя Лондон нес наибольшие потери, страдали и другие города.
Однако настроение со времен Дюнкерка заметно улучшилось. Мы сражались в одиночку и начали чувствовать, что можем выстоять. Жизнь текла как обычно. Мы уже привыкли экономить продукты и, кажется, до конца поняли, что должны жить, что бы ни происходило.