– Завтрак открывался жареной рыбой, – начала Марица.
– Я и уверен, – почти перебил ее лорд Эркли, – что это была самая восхитительная рыба, водящаяся в Дунае.
– Я тоже люблю рыбу, – согласилась Марица, – но когда за этим следуют бараньи котлеты, жареная куропатка и заливная пражская ветчина – это слишком.
Лорд Эркли засмеялся.
– Король, конечно, не упустил возможности отведать каждое из этих блюд.
– Наконец оба короля попробовали компот из свежих фруктов и, как рассказывала герцогиня, воздали должное тончайшим австрийским винам.
– И конечно, оба предпочли не взвешиваться в ближайшие три дня, – улыбнулся лорд Эркли.
– Мне кажется, будь король Эдуард худым, это не пошло бы ему на пользу, так как у него был бы очень дурной характер, – сказала Марица. – А сейчас он так весел, жизнерадостен, добр, и это гораздо важнее стройной фигуры.
– Вы правы, – согласился лорд Эркли, – но излишний вес может пагубно сказаться на его сердце. А мы так любим его и не переживем, если его не станет.
– Вы очень любите его? ~ спросила Марица.
– Это исключительный человек и, по-моему, единственный, кто может поддержать мир в Европе.
Он умышленно говорил это, зная, что, если Марица передаст содержание разговора мужу, его настроение отнюдь не улучшится.
– Герцогиня мне говорила, – сказала Марица, – что некоторые называют его "Дядюшкой всей Европы".
– Подходящий титул, – согласился лорд Эркли. – А теперь, если позволите, поговорим о вас. Почему вы никогда не приезжаете в Англию погостить у родственников?
– Я мечтаю об этом, – ответила Марица, – и мой дядюшка, герцог Дорсетский, приглашал меня в прошлом году.
– И вам пришлось отказаться?
– Фридрих был не в состоянии совершить столь дальнее путешествие. – Лорд Эркли промолчал, и Марица добавила: – Герцогиня говорит, в вашем доме в Хемпшире очень красивая французская мебель.
– Я бы очень хотел показать ее вам, – сказал лорд Эркли, – а также великолепные французские полотна, в том числе нескольких импрессионистов, которых, я уверен, вы оцените.
– Импрессионисты? – Марица оживилась. – Еще до моего замужества отец рассказывал, что, будучи в Париже, он восхищался творчеством человека по фамилии Моне.
– У нас с вашим отцом одинаковый вкус, – улыбнулся лорд Эркли.
– Меня очень интересуют импрессионисты, в их картинах много спорного и необычного, – сказала Марица. – Но в Германии осуждается все французское и признается лишь традиционное искусство.
– А у вас иное мнение?
– Возможно, я бунтарка по натуре, – ответила Марица. – Мне всегда хотелось увидеть и испытать все новое. В мире есть столько интересного, о чем Я никогда не услышу, не говоря уже о том, чтобы увидеть.