Словно прочтя ее мысли, граф сказал:
— Я полагаю, что «Монастырский очаг» вполне пригоден для сносной жизни в деревне. Как скоро вы сможете туда отправиться?
— О! — восхищенно воскликнула Джина. — Значит ли это, что вы меня нанимаете?
— Ну а почему бы нет? — пожал плечами граф. — Я спешу. Моей родственнице, леди Мэри Инглтон, которая присматривала за нашей подопечной, пришлось уехать. И таким образом, вы займете ее место, если, конечно, ваши рекомендательные бумаги в порядке.
Джина обмерла. Только сейчас до нее дошло, что, откликнувшись на объявление, она и не подумала о рекомендациях. А любой, к кому граф обратится для проверки рекомендаций, удивленно спросит, почему это ее дядя за ней не смотрит.
Джине и в голову не пришло, что беспокойство в ее взгляде говорило само за себя, а его сиятельство решился высказать предположение:
— Я усиленно подозреваю, мисс Борн, что вы от кого-то скрываетесь, и что меня интересует более всего, так это — от кого? По-видимому, здесь не обошлось без мужчины?
Джина глубоко вздохнула и прошептала испуганным голоском:
— Неужели вам так необходимы мои рекомендации?
— Это обычная процедура.
Па мгновение Джине пришла в голову мысль, что ей удастся убедить доктора Эмерсона или еще кого-нибудь из друзей отца и матери сохранить в тайне ее происхождение. Но она тут же поняла, что из этого ничего не выйдет. Она чувствовала себя как Ева, которую изгнали из Рая. «Это абсолютно безнадежно, — подумала девушка. — Мне придется вернуться в „Башни“ и работать на дядю Эдмунда». Ее глаза сделались такими несчастными, что граф спросил:
— Что вас так огорчает? Скажите же, почему вы убежали из дома?
Джина до боли в суставах сцепила пальцы в замок.
— Я… я не могу вам сказать, — проговорила она. — И пожалуйста, поверьте мне… я обещаю… я вас не подведу.
— Итак, насколько я понимаю, вы просите меня предоставить вам убежище, — спокойно подытожил граф. — Бы бежите от кого-то, кто сильно вас напугал.
— Я действительно очень напугана, — призналась Джина.
— А если я решусь вам поверить, можете ли вы обещать мне одну вещь? — спросил граф.
В глазах Джины вновь засветилась надежда.
— Вы… нанимаете меня?
— Только если вы мне пообещаете…
— Все что угодно!
— Если вы попадете в беду, если то, от чего вы бежите, станет для вас действительно опасным, обещайте, что придете ко мне и расскажете всю правду.
— Я обещаю… конечно, я обещаю, — быстро ответила Джина. — И не думайте, в этом нет ничего… позорного… или преступного… просто это меня очень тяготит… это темное пятно в моей жизни, которое делает ее такой жалкой… такой…