— Они не пустили вас? — спросила Андора, пораженная глубокой горечью его голоса и мрачным выражением лица.
— Да, мои просьбы были отвергнуты, — отрывисто сказал он. — Итак, вы не должны просить у меня прощения. Я имею в виду то, что вы думали обо мне.
— Нет, нет, — возразила Андора. — Вы не поняли. Я думала, что вы вообще никогда ничем не были заняты. Я знаю, что это было невероятной самонадеянностью, но я думала о вас очень плохо, а мой отец всегда говорил о том, что если кто-то ошибается, он не должен стыдиться признаться в этом.
— Ваш отец был прав, — сказал сэр Хенгист, — но ваша храбрость — это то, что я меньше всего ожидал найти в его дочери.
— Моя храбрость? — удивилась Андора.
— Да, — отвечал он. — Для вас было храбростью признать свою вину. Скажите честно, ведь это было нелегко, не так ли?
Неожиданно он наклонился и взял ее за руку. Его слова и его прикосновение смутили ее.
— В самом деле, было трудно найти правильные слова, — отвечала она. — Но я сожалею о том, что была несправедливой.
— А теперь, — сказал сэр Хенгист, — может быть, вы послушаетесь меня. Я на самом деле думаю, что лучше всего для вас вернуться домой.
— Вернуться домой! — воскликнула с удивлением Андора. — Почему вы это говорите?
— Потому что я боюсь, что здесь вас испортят, — сказал он. — Когда деревенские мыши приходят в город, они чувствуют недовольство собой. Они хотят быть похожими на городских мышей, и они не понимают, что это ошибка.
— Я ничего не знаю о такой ошибке, — сказала Андора тихим, серьезным голосом. — Очень трудно быть такой простушкой среди этого блеска и великолепия. Вы видели, когда я приехала сюда, все у меня было старомодным и устаревшим — моя карета, моя одежда и, я думаю, даже мои мысли
— Но именно это делает вас такой особенной, — быстро сказал сэр Хенгист.
— Такой особенной, что всем хочется смеяться, — подхватила Андора. — Благодарю вас, сэр, но я не хочу быть мишенью для острот скучающих кавалеров.
Его веселый смех заглушил ее слова, и когда она резко повернулась, чтобы уйти, он так крепко взял ее за руку, что она не смогла освободиться.
— О Андора, Андора! — воскликнул он. — Вы такой ребенок! Кажется, это я должен просить у вас прощения. Я не подозревал, что мой смех задевает вас и что вы сердитесь на меня.
— Никому не понравится, если над ним смеются, — горячо сказала Андора.
— И менее всего деревенским мышкам, — ласково добавил он. — Простите меня. Я был неправ. Нет, более того, это было жестоко.
Она все еще стояла отвернувшись, и он снова наклонился, взял ее за плечи и повернул к себе.