Она улыбнулась:
– Не то, что ожидала увидеть.
– Ты справишься.
Дарби глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула.
– Попытка не пытка, – потом снова улыбнулась, – но, чувствую, в следующий сезон моя сестричка не вылезет из коровника.
Шейн ухмыльнулся:
– Вот она, ужасная расплата, да?
– Именно.
Она повернулась к дому, пытаясь ощутить «умиротворяющую атмосферу» этого места и понять, что ждет ее за этими дверями, и напряглась от волнения.
– Каждому свое чистилище, так?
Он снова провел пальцем по ее спине, на этот раз уверенно и соблазняюще.
– Спасибо тебе, – серьезно сказала Дарби, продолжая внимательно глядеть на дом.
– За что?
Она развернулась к нему.
– За поддержку. За то, что отвлек меня, – ее губы дернулись, – за то, что напомнил, – такие поцелуи мне необходимы.
– Так значит, кто-то уже целовал тебя так? – Голубые глаза Шейна сверкнули. – Теряю форму. Только начинается четвертый десяток – пиши пропало.
– С возрастом приходит опыт. Это возмещает недостатки.
Шейн покосился на Мерседес и остальных, затем подошел ближе. Совсем близко.
– Вот это определенно возмещает недостатки. Он наклонился и нежно, но крепко поцеловал ее.
Дарби почувствовала, как у нее кружится голова. «Это все из-за самолета», – повторяла она про себя. И не верила себе. Судя по выражению лица Шейна, он бы тоже в это не поверил.
– Теперь все по-честному, – сказал он, похлопывая ее по плечу, – потому что ты, Дарби Ландон из восточных Ландонов, произвела на меня впечатление. – Шейн смотрел поверх ее плеча, будто видел там то, чего не видели другие. – Гораздо большее впечатление, чем я мог представить.
Было ясно, что в кругу вашингтонской элиты нет никого, кому бы Шейн симпатизировал. Его бабушка была неотъемлемой частью этого общества. Судя по реакции трех крестных, он здесь давно не появлялся. Это, в свою очередь, означает, что Шейн сюда приехал не просто выставить дом на продажу и разобрать свои вещи. Неожиданно Дарби осознала, что умирает от желания узнать о нем больше. Это было бы неприлично. Три женщины уже возвращались за ней. Их время на самом деле истекло.
– Давай поменяемся местами, – сказала она, – только вот я не уверена, как справлюсь, если что.
Он сочувственно улыбнулся.
– Нам обоим предстоит вернуться в мир, живущий по дурацким законам, который завалит нас идиотскими обязательствами и надеждами, которые мы не в состоянии оправдать. Может, даже чем похуже.
Дарби скорчила гримасу:
– Что, еще хуже этого? Шейн расхохотался:
– Ты нравишься мне, Дарби Ландон. Я тоже тебе благодарен.
– За что?
– За поддержку, за то, что отвлекла меня. И за доказательство того, что такие поцелуи на самом деле возможны.