– Ранимый? – недоверчиво переспросил Шейн. – Она когда-нибудь думала, что со мной делает? Она хотела выйти за дедушку, после его смерти охотно возглавила семью, и, могу добавить, весьма преуспела. У меня никогда не было такого выбора. Она когда-нибудь интересовалась моими надеждами, моими мечтами? Мы не могли разговаривать, Хол. Она диктовала свою волю, а мне предлагалось падать перед ней ниц и превозносить ее намерения. Не важно, нравится ли мне это и сделает ли это меня счастливым. Я был просто дорогой, по которой она шла. – Шейн не отводил взгляда от Хода, но смягчил тон: – Поэтому я выбрал свой путь. И не жалею об этом. – Он коснулся руки старика. – Мне действительно неприятно, если это тебя обижает. Этого я бы не хотел. Но моя бабушка – не единственный ранимый человек на земле.
Хол смотрел ему прямо в глаза, не говоря ни слова. Потом отступил назад и указал на человека позади него:
– Шейн, это Уильям Бакстер. Он занимался делами твоей бабушки с тех пор, как я ушел на пенсию.
Шейн поздоровался, оценив крепкое рукопожатие. Они с Холом слишком разошлись во мнениях, нужен был кто-то третий, чтобы смотреть на вещи непредвзято.
– Рад познакомиться с вами. Ценю ваше желание помочь мне разобраться. – Он глянул на Хола: – Я действительно ценю это. Больше, чем тебе кажется.
Тот кивнул. Шейн постарался расслабить плечи, потом улыбнулся и указал на рабочих, снующих вокруг с букетами цветов:
– А теперь, может, кто-нибудь из вас мне объяснит, что за чертовщина здесь творится?
Ожидая в аэропорту Стефана Бьорнсена, Дарби не знала, к чему ей готовиться. Скорее всего, партнер отца – пожилой седеющий мужчина со спокойной улыбкой и внимательными голубыми глазами, которые сразу распознают все, что нужно. Представив себе гостя, девушка решила, что будет вести себя вежливо и не станет волноваться. Она была только леденцом на палочке, и ничем больше.
Сегодня вечером им предстоит быть на благотворительном празднике, и поговорить вряд ли удастся. Конечно, Дарби беспокоило, что ей придется знакомить гостя с людьми, которым гораздо интереснее обсуждать ее внезапное возвращение у нее за спиной. «Да пошли они все», – подумала Дарби с вызовом. Черт с ней, с этой папашиной сделкой, она не собирается брать на себя и это. В следующий раз пусть прыгает в самолет и встречает своих гостей сам.
Она будет учтива с мистером Бьорнсеном, будет сопровождать его и завтра, как можно раньше, доставит в Фо-Стоунс. Если ей и нужно провести пару дней в семейном склепе, пусть они будут покороче. Стефан, думается, быстро освоится и оставит ее в покое. Потом – сразу на запад. Домой. К покою и одиночеству.