— Вообще-то я хотела поговорить о другом, — вымолвила Эмма. — Дело в том…
Она умолкла, впервые предположив, что Стюарт был прав, когда предостерегал ее от того, чтобы посвящать Джеймса в их планы. Если граф не одобряет саму идею, связанную с Шетландскими островами, то едва ли ему понравится та часть их замысла, о которой она собиралась ему сообщить.
С другой стороны, Джеймс всегда был добр к ней — и не только в детстве, когда в возрасте четырех лет она поселилась у Ван Кортов, оставшись после смерти родителей круглой сиротой. Четырнадцатилетний Джеймс поразил ее тогда своей необыкновенной мудростью и житейским опытом, дружески посоветовав не приставать к пчелам, которых она пыталась вовлечь в свои игры. По сравнению с ним Стюарт, задумчивый и неприступный, хотя и был старше Эммы всего на шесть лет, казался ужасно романтичным.
Нет, Джеймс и потом оставался с ней необычайно любезным. А после ее дебюта в свете, когда она наслаждалась своим первым сезоном, Джеймс был единственным, кто не обращался с ней как с глупышкой, только что выпорхнувшей из классной комнаты, чего не скажешь о членах ее собственной семьи. Если же не хватало партнеров для танцев — что иногда случалось, — Эмма всегда могла рассчитывать, что ее пригласят хотя бы один раз, и не кто-нибудь, а граф Денем.
А когда ее восхищение кузеном Джеймса Стюартом стало слишком велико, чтобы хранить его в тайне, тем более что Стюарт, казалось, едва ли замечал ее существование, Джеймс не стал дразнить ее по этому поводу. Правда, он не выказал особого восторга, когда Эмма открыла ему, что у нее на сердце. Тем не менее он не запретил им видеться. Похоже, его позабавило «преклонение», как он выразился, Эммы перед его кузеном.
Едва ли он догадывается, к чему привела его терпимость.
И все же Эмма надеялась, что он будет доволен. Конечно же, он будет доволен. Стюарт несправедлив к своему кузену. У Джеймса доброе сердце. Просто это не всегда заметно… ну как, например, сейчас в коридоре, когда он отделался от бедной Пенелопы. Но это еще не основание, чтобы обвинять его в бессердечности…
— Мы со Стюартом… — Эмма проглотила ком в горле. Ну вот, почти сказала. Кто бы мог подумать, что гак трудно произнести несколько слов. Странно, она всегда считала, что с Джеймсом легко разговаривать. И вовсе он не людоед, каким его представляет Стюарт. Иначе разве стал бы он, при его-то отношении к церкви, платить за обучение кузена в семинарии? Людоед настоял бы на том, чтобы Стюарт изучал законы. А Джеймс не стал.
Нет, Стюарт не прав. Джеймс лает, но не кусается. И будет рад услышать новость, которую Эмма собирается ему сообщить. Рад, потому что их семьи наконец-то объединятся. Что сделает его мать счастливой. А Джеймс готов на все, абсолютно на все, лишь бы порадовать свою мать.