— Уверяю вас, вы ничего не понимаете. На самом деле все гораздо сложнее.
— Признайтесь, ведь вы пытаетесь защитить его. Я прав?
— Не знаю. Мне трудно ответить на ваш вопрос.
— Понимаете, не будь Эллиот моим лучшим другом и не знай я наверняка, что он меня за это убьет, я бы не удержался и попытался вас соблазнить.
— Гаррик, вы отдаете себе отчет в том, что говорите? — Либерти вспыхнула от смущения и гнева.
— Можно подумать, вы сами об этом не догадывались, — произнес он и потер большим пальцем тыльную сторону ее ладони. — Но в который раз Эллиот первым нашел сокровище. — И Гаррик улыбнулся грустной улыбкой. — Что ж, мне не привыкать!..
— Гаррик, вы его верный и надежный друг. Вряд ли найдется кто-либо еще, кто был бы столь великодушен по отношению к Эллиоту. Думаю, ему вскоре понадобится ваша поддержка.
— И именно потому, что Эллиот мне друг, я и хочу, чтобы у вас с ним все было хорошо. Но что-то между вами произошло. Меня не проведешь.
— Нас с Дэрвудом разделяет всего одно — обида.
— Либерти, послушайте меня. Вы не представляете, что все это значило для Эллиота. Мне известно, что он вам рассказал о том, как Ховард поступил с его отцом.
— Да.
— А он говорил вам, что никто — ни один человек из тех, кого он привык считать своими друзьями, — не захотел протянуть ему руку помощи?
— Он говорил, что был вынужден пойти на работу в судоходную компанию.
— Где за гроши полгода гнул спину в Индии? Боже мой, ему даже не предложили приличного места! У него за душой не было ни пенни. Он ходил на поклон то к одному, то к другому, униженно прося о помощи.
— Мне казалось, он обратился только к Ховарду.
— Нет. Сначала к Брэкстону, затем к Аддисону Фуллертону, затем к Верджилу Константину. И все они, как один, отвернулись от него.
Сердце Либерти сжалось от ужаса. Это были имена, упоминаемые в томе «Сокровища». Доведенный до отчаяния, Эллиот по неведению обратился за помощью к тем, кто предал его отца.
— И потому он их всех ненавидит?
— Скажем так, у него к ним нет уважения. Теперь же, когда он вращается среди сильных мира сего, они его боятся. Потому что знают — Эллиот может сделать с ними все что угодно.
— Вы хотите сказать, что все последние пятнадцать лет он вынашивал план мести?
— Какое-то время — да. Мысль об отмщении словно подстегивала его. Мне ли вам объяснять, что обида — мощная сила? И после смерти отца Эллиоту требовалось нечто такое, что не позволило бы ему сломаться.
— А теперь?
— Теперь, как мне кажется, он точно знает, чего хочет. Вы изменили его. Когда вы отправились на встречу с Брэкстоном, чтобы получить в свои руки пресловутый гроссбух, Эллиот, честно говоря, растерялся. За долгие годы он привык полагаться только на самого себя. Когда он на вас женился, то по привычке полагал, что вы непременно его предадите. Вы ведь были любовницей Ховарда! Разве мог он на что-то надеяться?