— Вам не следовало проявлять неучтивость по отношению к Гаррику. Он может обидеться и перестанет считать себя вашим лучшим другом.
— В данный момент меня меньше всего интересует, что подумает обо мне Гаррик Фрост, — ответил Дэрвуд, приготовившись к танцу. — Кстати, вы сегодня на редкость хороши, просто обворожительны.
— То есть вы довольны?
— У вас еще остались сомнения на сей счет?
— Вам нравится платье? Боюсь, обнаженные плечи — это чересчур смело и откровенно.
Эллиот начал двигаться в такт музыке, увлекая за собой Либерти и чувствуя неземное блаженство.
— Я предпочитаю смелые решения, — прошептал он ей на ухо. — Более того, могу заявить со всей категоричностью: что для вас смело — просто потрясающе!
Либерти одарила его счастливой улыбкой:
— Должна ли я понимать, что удостоилась очередного комплимента?
— Неужели я так скуп на них?
— Откровенно говоря, в последнее время если вы и видели меня, то не в лучшем виде. Подозреваю, вы наверняка прониклись уверенностью, что мои излюбленные украшения — это пыль и грязь.
— На тот случай, если это ускользнуло от вашего внимания, я сам не слепо следую за модой.
— Милорд, может, ваш наряд и отстал от моды на несколько лет, зато в вас есть природная грация и элегантность, которым позавидуют многие. — Ее пальцы нежно побарабанили по его плечу. — Я так счастлива, что танцую с вами. Уверена, любая женщина в этом зале завидует мне сейчас.
Дэрвуд закружил ее так, что у Либерти зал поплыл перед глазами. Чтобы она не потеряла равновесие Эллиот крепко прижал ее к себе.
— Мне кажется, мадам, вы дразните меня. Она посмотрела ему в глаза:
— А не кажется ли вам, что дразнить все-таки лучше, чем выяснять отношения? Дэрвуд весь напрягся.
— Хотите сказать, что в последние дни я был невыносим?
— Думаю, вернее сказать — мы оба наделали ошибок. И я хочу, чтобы между нами восстановились прежние отношения, какими они были в первые дни медового месяца.
При этих словах Дэрвуд воспарил.
— Мне тоже этого хочется. — Он убрал руку с ее талии и сунул в карман. — Более того, должен сказать, что сегодня я чуть задержался, потому что заехал за одной вещицей. Я дарю ее вам.
— Мне?.. — Либерти в изумлении подняла брови.
— Да-да. Сегодня днем я понял, что своей жене совсем не уделял внимания, — произнес Эллиот, доставая из кармана изящную золотую цепочку, на которой был подвешен сине-зеленый эмалевый крестик. Прелестная цепочка сверкала в свете свечей. — Мне давно пора было преподнести вам какое-нибудь украшение. Право, я сожалею, что не сделал этого раньше.
На глаза Либерти навернулись слезы.