— Уверяю вас, у меня и в мыслях нет делать из вас пешку. Наверное, я должен сообщить вам, что мне известно, о чем говорится в завещании Ховарда Ренделла.
— Это невозможно… — Либерти нахмурилась.
— Мисс Мэдисон, из последних пятнадцати лет я немало времени посвятил тому, что готовил крах покойному лорду. Можете не сомневаться, я отлично информирован о его финансовых делах и видел завещание.
Дэрвуд решил пока не говорить ей о письме, которое написал ему Хаксли в последние дни своей жизни. Он получил это проклятое послание спустя всего несколько часов после смерти Ховарда.
— Но его адвокаты клятвенно заверяли, что…
— Они солгали…
Дэрвуд подождал, пока его собеседница осознает смысл его слов.
— Понятно, — тихо произнесла она.
— Таким образом, мне известно, что лорд Хаксли оставил вам всю свою собственность, за исключением лондонского особняка Хаксли-Хаус, который отошел к его племяннику Карлтону, равно как и титул, разумеется. А еще мне известно, что Карлтон и его мать Миллисент поклялись затаскать вас по судам, чтобы оспорить ваше право на наследство. Что, в свою очередь, поставит вас в крайне затруднительное положение. Кстати, Хаксли наверняка предвидел последствия своего решения. Он был не настолько глуп, чтобы поверить, будто Карлтон и Миллисент смогут продолжать вести его дела.
— Это не входило в его намерения.
— Вы думаете?
— Я это знаю.
— Не желаете пояснить?
— Нет, это моя тайна. Если вы не узнали ее из своих источников, тем более не узнаете от меня.
Дэрвуду ничего не оставалось, как признать свое поражение:
— Отлично, мисс Мэдисон. Вижу, вы в совершенстве овладели искусством ведения переговоров.
— Я научилась этому у лорда Хаксли. Даже вам следует признать, что граф был мастак в этой области.
— Согласен. И все-таки не понимаю, почему вы сохраняете ему верность. Особенно если учесть, что он оставил вас в столь затруднительной ситуации. — С этими словами Дэрвуд наклонился к ней еще ниже, вдыхая аромат ее духов. — Скажу вам вот что. Если примите мое предложение, у меня будет всего две просьбы. Во-первых, я буду ожидать — вернее, требовать — от вас абсолютной честности. И хотя меня не слишком интересуют сплетни, все же не хочется стать их предметом. Я предпочитаю всему прочему уединение, а вовсе не общественный жгучий интерес к моим делам.
— А во-вторых?
— Во-вторых, мне нужен Арагонский крест.
— Арагонский крест?.. — Либерти бросила на него недоуменный взгляд.
— Да. Вам должно быть известно, что несколько раз я пытался приобрести эту вещицу.
— И вы считаете, он находится в личной коллекции лорда Хаксли?