Она безвольно повисла над смертоносными лезвиями, словно тряпичная кукла.
Остен, скользя, влез по решетке наверх и уже через считанные мгновения осторожно освободил ее от пут и отнес вниз. Его охватило отчаяние.
– Ханна! Ханна, не умирай!
– Помогите ему, ради Бога!
Дородный полицейский с одутловатым лицом попытался взять Ханну у Данте, но тот крепко держал ее.
– Позовите врача! – крикнул Остен. – Поторопитесь, черт побери!
Остен положил Ханну на сено и погладил ее лицо.
– Ханна! Ханна, поговори со мной! Не уходи!
Ее веки дрогнули.
– Мейсон?..
– Этот негодяй мертв.
– Значит, Пип... в безопасности.
Полицейский, который залез на леса, спрыгнул вниз.
– Этот трус намеревался ее убить! Хотел сбросить ее вниз! Я слышал, как он угрожал ей.
– Почему ты не доверилась мне, Ханна? – Голос Остена дрогнул. – Разве ты не знала, что я нашел бы способ защитить Пипа? И почему тебе обязательно было брать все на себя?
– Только так можно было добиться того, что Мейсон его больше не обидит. Пипу нужен был... один из нас. Я знала, что вы позаботитесь друг о друге ради меня, если я уйду.
– Ты никуда не уйдешь, черт побери! – перебил Остен. – Ты будешь жить, Ханна! И выйдешь за меня замуж!
– Мне нужно... нужно тебе кое-что сказать... Я люблю тебя.
– А я тебя. Так что не умирай.
– Послушай... это Аттик выпустил нас из подвала и привел сюда. Это он рассказал Буду, где нас найти.
Остен уставился на нее, не веря собственным ушам.
– Он не дает тебе помириться с родными. Обкрадывает тебя, покупает материалы... дешевле. Именно поэтому... сломалась машина и пострадал Энок.
Остен поднял глаза на кузена. Лицо Аттика было серым.
– Она не знает, что говорит!
Ярость и боль отразились на лице Остена. Он словно прозрел.
Но с Аттиком он еще разберется. Остен погладил волосы Ханны.
– Забудь об Аттике. Береги силы, любимая.
– Разве ты не понимаешь? Тебе больше не нужно выражать страдания через музыку. Твой отец присылал тебе письма, Остен.
Уж не бредит ли она?
– Аттик... их сжигал. Твой отец любит тебя, Остен. – Она улыбнулась.
Остен замер, потрясенный. Его раздирали надежда и мука.
– Люби так Пипа, Остен. Будь ему отцом. Ради меня.
– Мы будем заботиться о нем вместе. Ханна, ты столько выстрадала, чтобы встретить меня. – Остен прижал ее к груди и принялся укачивать, словно ребенка. – Ты не можешь умереть, Ханна. Я не смогу без тебя жить.
– Обещай мне послать за родителями. Скажи отцу правду, Остен. Объясни, почему ты остался с дедом, и расскажи, что тогда случилось на пастбище. Пора вам обоим залечивать раны.
– Я обещаю.
Он зарылся лицом в ее волосы, с трудом сдерживая слезы.