Данте был смущен.
– Пип ездил бы верхом на псах самого сатаны, если бы ему приказал отец.
– Кто этот человек, черт побери? – спокойно спросил Данте. – Скажите.
Ханна покраснела, неожиданно ощутив, насколько безрассудно поступила, рассказав эту историю. О чем только она думала?
Если Данте обмолвится об этом кому-нибудь хотя бы словом, это может дойти до Буда, и он нападет на их след.
– Я и так слишком много рассказала, – ответила она. Данте схватил ее за руку.
– Проклятие, вы не можете рассказывать мне такие ужасы и думать, что я все это так оставлю. Вы должны ответить на мои вопросы. Вы живете в моем доме. Когда я думаю о том, что чуть было не произошло вчера из-за того, что вы не захотели отвечать на простой вопрос, у меня кровь стынет в жилах. Ради Бога, подумайте о мальчике. О том, что с ним происходит.
– Я только об этом и думаю. – Помолчав, она добавила: – Но Пип мой, мне его любить, и мне из-за него волноваться. Вам он никто.
– Проклятие, я не хочу пребывать в неведении в собственном доме. Вы мне расскажете, или...
– Да я скорее окажусь на дороге, чем буду страдать от вашего вмешательства в дела, которые вас не касаются. Мы уйдем немедленно, если вы мне заплатите. – Она протянула руку.
– Как бы не так!
Он отказывается платить? Дело плохо. Понял, что она его обманывает? Выставляет дураком? Нет. В его голосе не было ни торжества, ни мрачного удовлетворения. Но не все ли равно, почему он отказывается ей платить? Итог один, и она не в силах что-либо сделать.
Кто ей поможет? Едва ли она может обратиться к властям. Данте знает это. Он с самого начала подозревал, что она беглянка.
Ханна содрогнулась при мысли, что Пип лишится крова.
– Вы должны мне деньги, – настаивала она.
– А вы должны мне все объяснить, но, похоже, ни один из нас не получит желаемого. Вы ведете опасную игру. Судя по тому, что вы рассказали, отец Пипа – настоящий сукин сын, способный на насилие. Вы не можете притворяться, будто этого зла не существует.
– И что вы предлагаете?
– Хватит упрямиться. Позвольте мне помочь вам.
Он понятия не имел, с каким драконом ему предстоит драться. Не то взял бы свои слова обратно.
Он предложил лишь потому, что ничего не знает. А когда узнает, поступит согласно закону. Или нет?
С бьющимся сердцем Ханна смотрела в эти живые глаза и тонула в их огненно-синих глубинах. Наконец она решила рискнуть и довериться ему.
Она отвернулась, вспомнив глаза, полные муки.
Похолодевшие руки умирающей цеплялись за нее из последних сил. «Ты никогда не нарушала данных мне обещаний... Поклянись, что никогда не скажешь... Только так он будет в безопасности».