– Да нет, она ужасно хочет тебя видеть. Она сказала мне, какой приготовила тебе подарок. Уверен, ты будешь в восторге.
Эмма ничего не могла поделать, на глаза навернулись слезы. Как бы ей хотелось оказаться сейчас с Питом на кухне у Шериданов! За стол они обычно садились в половине шестого. В доме редко бывало спиртное, но этой дружной семье не требовалась ни выпивка, ни телевизор. В родительском же доме Эмме больше всего нравилось время после ужина, когда все, изрядно выпив, садились перед телевизором смотреть какой-нибудь фильм. На время воцарялся мир. Она мечтала об этих двух часах покоя, но прежде надо было пережить ужин.
Со слезами распрощавшись с Питом, Эмма позвонила сестре. Трубку снял Патрик.
– У тебя грустный голос, – сказала Эмма.
– Есть от чего! Мадам в постели с жутким похмельем, и в доме нет ничего на рождественский ужин, – мрачно сообщил ее зять. – Она ничего не ест, потому что утверждает, что каждый раз, как открывает глаза, у нее кружится голова.
– У нее не так бы голова закружилась, будь она ко мне поближе! – обиженно сказала Эмма. – Я бы придушила ее за то, что она увернулась от ужина здесь. Тут настоящий кошмар. Индейка повесилась бы, если бы уже не была мертвой.
– Веселенький денек, как обычно? – спросил Патрик.
– Ты все правильно понял. И я беспокоюсь о маме. Вдруг ее снова понесет? Я боюсь, мне одной не справиться, вот почему я хотела, чтобы Кирстен была здесь.
– Что значит «понесет»? – удивленно спросил Патрик.
– Ну, знаешь, как тогда в магазине.
– Ты не обижайся, Эмма, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Ты хочешь сказать, Кирстен тебе не рассказала? – Эмма была вне себя от возмущения. Поверить невозможно, но Кирстен даже не упомянула о материнских проблемах. – Я не могу сейчас разговаривать, – прошептала она, – но попроси жену рассказать тебе, что случилось в начале месяца, когда мы с мамой ходили по магазинам. Я очень за нее беспокоюсь…
Ужин был сплошным кошмаром. Тетка объявила, что индейка жесткая, брюссельская капуста несъедобная, а подливка напоминает матрац. Джимми с ней согласился, поскольку во всем была виновата Эмма. Анна-Мари без всякого интереса ковырялась в тарелке. Только дядя Юджин ел с аппетитом холостяка, который соскучился по домашней пище.
После ужина Эмма отправила всех в гостиную и включила телевизор.
– Я скоро приду, – весело сообщила она, не имея ни малейшего желания к ним присоединяться.
Она собиралась прибраться, вымыть кастрюли и сковородки и пойти отдохнуть в оранжерею. Родственники обойдутся без нее. Но ничего не вышло. Джимми разыскал ее там и погнал в гостиную, как отбившуюся от стада корову.