Скандальный бородач с женой и дочерью забрались в автобус и сели на переднее сиденье. Ханна и Лиони с интересом наблюдали за ними. Отец продолжал громогласный критический монолог, а жена его обмахивалась испанским веером, выглядящим на редкость не к месту в этом автобусе. Она казалась недовольной, как будто уже бегло осмотрела Египет и нашла его недостойным внимания. Дочь молча сидела сзади с отрешенным лицом.
– Надо богу молиться, чтобы наши каюты не оказались поблизости от этих людей, – с тревогой прошептала Лиони. – Они похожи на типов, которые жалуются на то, что им не на что жаловаться.
– Уж папаша точно, – согласилась Ханна. – Но мне очень жаль дочь. Только представьте, что вам всю жизнь приходится иметь дело с таким грубияном и крикуном.
Наблюдая за напряженным лицом молодой женщины, Лиони пришла к выводу, что ее страшно смущает поведение отца.
– У нее такой вид, будто она вот-вот расплачется. Может быть, пригласить ее сесть с нами? – предложила Ханна, которой захотелось спасти еще одну несчастную.
Лиони поморщилась.
– Я не уверена, – сказала она. – Что, если мама с папой тоже решат с нами подружиться, и нам придется весь круиз провести с ними?
– Лиони, – укорила ее Ханна, – вы должны быть смелее, экспериментировать. Кроме того, на пароходе мы будем обедать и ужинать за столами на шесть или восемь человек, так что мы и без того рискуем попасть в одну компанию с ними.
К Луксору они ехали в темноте, и поэтому Флора лишь изредка указывала на какие-нибудь ярко освещенные достопримечательности.
– Вам предстоит нелегкая неделя, – объяснила она, – потому что мы будем выезжать очень рано. В дневное время везде слишком много туристов, к тому же очень жарко; утром прохладнее. Но завтра вы сможете поспать подольше, так как пароход отправляется в Эдфу только после ленча. Сегодня в баре у нас встреча по поводу начала тура. – Она взглянула на часы. – В половине восьмого, то есть через час. Я познакомлю вас с маршрутом. Ужин в девять.
Когда они уже приближались к Луксору, Лиони заметила одинокого ослика, прислонившегося к крытому соломой навесу. Он был таким тощим, что у Лиони сердце заныло от жалости. Она надеялась, что ей не придется во время поездки сталкиваться со случаями грубого обращения с животными. Ей дома хватало бродячих собак, которых приносили в лечебницу, после того как их сбивала машина. Но дома, по крайней мере, Лиони могла как-то помочь, здесь же она была просто туристкой.
Ей внезапно вспомнились огромные глаза Пенни, полные обиды за то, что ее оставили. Лиони ужасно по ней скучала. Она скучала по всему своему зверью. И она находилась так далеко от своих детей! Сюда ведь даже нельзя позвонить. Вдруг что-нибудь случиться, и Рей не сможет…