– Я действительно не знаю, дорогая. Но не забывай, что Гай работал в одном из департаментов разведки. Возможно, каналы, по которым эвакуировали Сюзанну, должны были храниться в высшем секрете? Сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем об этом. Ты должна помнить, Кейт, что она была сиротой, значит, твои бабушка и дедушка давно умерли. Не хочу, чтоб ты разочаровывалась, если ничего не узнаешь. Боюсь, рассказала все, что знала.
Кейт посмотрела на часы, лежащие на ее ладони.
– Я всегда могу начать с них.
– О, Кейт, часы действительно очень необычны! – Стефания осторожно их рассматривала – Вся эта история выходит за рамки обычного. Что ты собираешься делать?
– Прежде всего, хочу сохранить ее в секрете. Эта история так долго не выходила наружу и, кажется, нет никаких причин выносить ее на свет божий сейчас. Представляю, что сказал бы отец. В любом случае, Элизабет, рассказывая мне эту историю, надеялась на мое молчание. Я решила посвятить в это только тебя.
– Я не скажу ни слова, – торжественно пообещала Стефания. – Но как ты собираешься найти своих родных, имея в руках только это?
– У меня есть идея. В четверг мне надо идти на аукцион редких вин к Кристи. Я могла бы навестить одного из их экспертов, когда буду там. Возможно, он сможет выяснить историю часов. В конце концов, очевидно, что вещь очень необычная. Сколько таких может быть?
– Чудесная идея! Это может оказаться настоящим приключением, знаешь ли. Я так и вижу заголовки: «Невинная девушка приоткрывает завесу страшной тайны, скрытой в ужасном прошлом».
Аукцион Кристи находился на Кинг-стрит. Голубой флаг трепетал на фоне белого фасада. Внутри царила спокойная атмосфера важности происходящего. Кейт быстро объяснила женщине за служебным столом, что ей нужно, и та согласилась помочь устроить консультацию с одним из экспертов после дневной сессии аукциона. Кейт ходила на аукционы не для того, чтобы покупать, она интересовалась уровнем цен на высококачественные портвейны, знатоками которых слыли британцы.
Ростерман и Марш хотели способствовать торговле портвейном в Америке, где она была еще в зачаточном состоянии. Крайне редко американец заказывал бокал портвейна после обеда в ресторане, и еще реже мог найти марочный портвейн в магазине. Но времена менялись, и многие хотели бы купить ящики портвейна, рассматривая покупку как вложение капитала. Кейт твердо решила, что должна научиться давать консультации по возвращении в Нью-Йорк. Кейт была заинтересована, когда три бутылки портвейна урожая 1931 года, владелец которого остался неизвестен (предполагалось, что это был великий Квинта до Новал), ушли с молотка более чем за 800 фунтов стерлингов. К концу аукциона Кейт узнала много нового не только о портвейне, но и о других винах.