Не беспокойся о том, чтобы возвращать мне ожерелье, так как я надеюсь навестить тебя через пару недель. Я бы привезла тебе рубины сама, но в деревне свирепствует инфлюэнца. Поэтому я не хочу подвергать риску твою драгоценную Эмелайн. У нас почти все больны. Я надеюсь, что Бартолсби эта болезнь минует.
До встречи, милая, и позволь тебе напомнить, что старые друзья — вот настоящие бриллианты.
Хонория».
Стараясь не думать об эпидемии, которая унесла жизнь ее матери, Эмелайн перевернула письмо и посмотрела на адрес.
Все, что там было, это: Сеймур-парк, Лайл, Уилтшир.
У нее затряслись руки. Странно, но ее беспокоил тот факт, что у матери были друзья, о которых Эмелайн ничего не знала. Оказывается, семнадцать лет назад матери одолжили очень ценное ожерелье, и оно до сих пор еще не возвращено законному владельцу. И как странно, что автор письма ни разу не поинтересовалась судьбой одолженных рубинов и не попросила их вернуть.
— Пегин! Ты знаешь что-нибудь о леди Сеймур?
Женщина слегка покачала головой.
— Подождите-ка! — сказала она, наконец. — Одна леди навещала время от времени вашу мать, когда ты была еще совсем маленькой девочкой. Она помолчала и затем продолжила:
— Школьные подруги они были, насколько я помню. Но я не помню имени. И, кажется, я не видела ее с тех пор, как ваша добрая матушка отправилась на небеса. А это письмо от той леди?
— Да, — ответила Эмелайн. — Ожерелье принадлежит ей. Странно, что она потом ни разу не попросила его вернуть.
— Наверное, у нее столько драгоценностей, что она забыла про эти.
Эмелайн решила оставить это заявление без комментариев. Она положила письмо обратно, закрыла кожаный футляр и засунула его в карман фартука.
— Джорджи хотел приехать на станцию пораньше, — сказала она. — Теперь я даже этому рада, потому что хочу спросить хозяина гостиницы, не знает ли он, где находится Сеймур-парк. Если это окажется рядом с гостиницей, то я лично верну рубины, чтобы не посылать их по почте. Так я буду чувствовать себя гораздо спокойнее.
Эмелайн подошла к элегантному дому, который, она надеялась, и был Сеймур-парком. Хозяин гостиницы заверил ее, что туда легко дойти, не более трех миль, не теперь она сомневалась, что шла в правильном направлении. И никого не было поблизости, чтобы спросить.
Кругом было пусто и, судя по разбитым окнам разобранной частично крыши, здесь давно уже никто не жил. Дорога, ведущая к дому, заросла травой. А если бы тут был садовник, то бедняге пришлось бы работать, не покладая рук, потому что газоны превратились в сплошные вересковые пустоши и там, где когда-то гордо поднималась стена закрытого сада, были непроходимые кусты. Несколько маргариток, растущих тут и там, пытались скрасить мрачный фасад, но все тонуло в зарослях плюща. Три этажа когда-то красивого здания были скрыты полностью, даже окон почти не было видно.