— В конце концов, они женаты, — продолжал он, обнимая ее за талию. Он слегка приподнял ее, заставив сесть на стол.
— О, я… я не против, — пробормотала Лилиан, допивая шампанское. — На самом деле я подумала, как им повезло. Они, кажется, счастливы вместе. И как это леди Оливии позволили выйти за мистера Шоу? Ведь графиня недолюбливает американцев.
— Это была затея Уэстклифа. Он не мог позволить, чтобы лицемерие матери воспрепятствовало счастью его сестры. Учитывая ее скандальное прошлое, она вряд ли имеет право осуждать выбор Оливии.
— У графини скандальное прошлое?
— Боже мой, конечно! За ее внешним благочестием скрывается много грехов. Вот почему мы с ней отлично ладим. В молодые гады у нее было немало романов с такими, как я.
Лилиан чуть было не уронила пустой бокал. Отставив в сторону хрупкий сосуд, она рассматривала Сент-Винсента с нескрываемым удивлением.
— Глядя на нее, никак не подумаешь, что у нее бывали романы!
— Разве вы не замечали отсутствие малейшего сходства между Уэстклифом и леди Оливией? Граф и его сестра, леди Алина, законные отпрыски, а леди Оливия, и это всем известно, — нет.
— Ох!
— Однако графиню вряд ли можно упрекнуть в супружеской неверности, если вспомнить, за кем она была замужем, — продолжал Сент-Винсент.
Личность старого графа очень занимала Лилиан. Это была поистине таинственная фигура, при том что никто особенно не выражал желания о нем что-либо рассказывать.
— Как-то раз лорд Уэстклиф обмолвился, что его отец был чудовище, — сказала она, надеясь разговорить Сент-Винсента и побольше узнать о графе.
— Он так и сказал? — Глаза Сент-Винсента заблестели. — Странно. Уэстклиф ни с кем не говорит о своем отце.
— Это правда? Я имею в виду, он и вправду был чудовищем?
— Нет, — тихо сказал Сент-Винсент. — Назвать его чудовищем — это слишком мягко, не дает представления о его жестокости. Старый граф был сущим дьяволом. Мне известна лишь часть его подвигов, но с меня и этого достаточно. — Откинувшись назад, Сент-Винсент задумчиво продолжал: — Сомневаюсь, что многим удалось бы пережить принятые в семье Марсден методы воспитания, замешенные на ярости и крайнем деспотизме. Я наблюдал, как Уэстклиф борется за то, чтобы не стать таким, каким его хотел видеть отец. Но ведь от него многого ждут. Это тяжкое бремя, ведь ему приходилось жертвовать личными предпочтениями гораздо чаще, чем хотелось бы.
— Личными предпочтениями? Например… Он посмотрел ей прямо в лицо:
— Например, в выборе будущей жены. Ей стало все ясно.
— Я прекрасно знаю, что у лорда Уэстклифа не может и мысли возникнуть о том, чтобы ухаживать за кем-нибудь вроде меня.