Конечно, он был ей несимпатичен, однако она не могла не признать, что Уэстклиф — очень привлекательный мужчина. Может быть, черты его лица грешили кое-где грубоватостью или резкостью, но в целом его можно было назвать красивым. Лишь немногие мужчины могли бы похвастать такой врожденной притягательностью, идущей из глубины души. Это был не просто человек, наделенный властью, — это был прирожденный вожак. Никем иным он и не мог быть. Лилиан принадлежала к тому сорту девушек, что не преминули бы запустить яйцом в любого, кто пытался бы им указывать. Уэстклиф представлял собой очень соблазнительную мишень. Девушка была очень довольна собой, когда ей удавалось разозлить его так, что он терял самообладание. Пожалуй, это были самые счастливые моменты ее жизни.
Уэстклиф задержал свой взгляд на взлохмаченных волосах гостьи, оценивающе скользнув по фигуре, не стянутой корсетом. Не пропустил он округлые очертания ее груди, вероятно, решив при всех раздеть ее взглядом за то, что осмелилась играть в лапту с мальчиками. Лилиан тоже уставилась на него оценивающе, напустив на себя презрительный вид. А это было нелегко, ведь при виде его стройной атлетической фигуры она вновь почувствовала странную дрожь где-то в желудке. Дейзи была права: по части мужской привлекательности лорд Уэстклиф мог дать фору любому сопернику и помоложе.
Не сводя с Лилиан глаз, Уэстклиф небрежным движением оттолкнулся от изгороди и медленно двинулся к ней.
Лилиан уже приготовилась дать отпор, ведь она была довольно высока для женщины, почти одного с ним роста. И все-таки Уэстклиф был явно сильнее. Лилиан напряженно смотрела в его глаза, которые заворожили ее своим шоколадным оттенком.
У него был довольно низкий голос, перекатывающийся, как завернутый в бархат гравий.
— Вам нужно развернуть локти к себе.
Лилиан была застигнута врасплох. Она ведь думала, что ее станут ругать.
— Что?
Граф лишь слегка прикрыл густыми ресницами глаза, бросив быстрый взгляд на биту, которую она сжимала в правой руке.
— Прижмите локти. Вы сможете ударить точнее, если не будете так сильно замахиваться.
Лилиан скривилась:
— Есть ли что-нибудь, в чем вы не разбираетесь? Темные глаза графа блеснули. Он явно развеселился. Казалось, он тщательно обдумывает ее вопрос.
— Я не умею свистеть. И не очень ловко управляюсь с требюше. Что же касается всего остального…
Граф жестом руки притворно показал, что мол, «сожалею, во всем остальном я просто совершенство…».
— Что такое требюше? И почему вы говорите, что не умеете свистеть? Все умеют.
Уэстклиф попробовал почти беззвучно свистнуть. Лилиан стояла так близко от него, что почувствовала на лбу его теплое дыхание. Она удивленно зажмурилась, потом засмотрелась на его рот, на раскрытый ворот рубашки. Его бронзовая кожа казалась такой гладкой и теплой.