– Ты делаешь все, что можешь, выше себя не прыгнешь. Спокойной ночи, Китти.
Оставшись одна в гигантской комнате, Китти снова взглянула на золотую пластинку.
– Самой прекрасной женщине в мире, – прошептала она.
Может, ее прислал настоящий поклонник? Или один из этих сдвинутых, которые одержимы ею в последние годы? Поднимаясь вверх по лестнице в одинокую спальню, Китти все раздумывала, кем же может оказаться этот ее поклонник. Скорее всего, какой-нибудь псих. Анонимные поклонники таких звезд, как Катерин, иногда не к добру.
Томми медленно открыл усталые глаза. Во рту было сухо и противно, а в тяжелой голове стучало. Сквозь плотные занавески пробивался дневной свет, слабо освещая то, что понаделал маменькин модный декоратор, имея в виду идеальную комнату для подростка. Дорогая шведская мебель, огромный диван с зигзагообразным красно-бело-синим рисунком и кресло под стать приходились Томми совсем не по вкусу, но ему кое-как удавалось скрыть все это под грудами грязной одежды, которую Бренде запрещалось трогать. Обои были разрисованы гоночными машинами, их Томми удалось прикрыть плакатами с изображением его любимых поп-певцов.
Он, прищурясь, взглянул на часы – половина одиннадцатого. Во дает, проспать четырнадцать часов! Он нажал кнопку пульта дистанционного управления, заставив ожить телевизор. На экране возникли вихляющиеся фигуры модной в последнее время рэп-группы, раскачивающиеся в такт их последнему хиту. Он увеличил громкость и принялся тоже раскачиваться в такт, играя на воображаемой гитаре.
Он едва расслышал стук в дверь.
– Можно войти? – спросила Бренда.
– Конечно, заходи.
Бренда с трудом держала огромный поднос, уставленный всевозможными деликатесами.
– Я подумала, ты умираешь с голоду. – Она пододвинула столик к кровати. – Я принесла тебе всего понемножку.
– Спасибо, Брен. – Томми с одобрением оглядел поднос. – Гмм, выглядит достаточно соблазнительно.
Оба рассмеялись.
Для начала залпом выпив смесь апельсинового, папайи и клубничного соков, Томми спросил:
– Я где мама?
– Уехала на студию. – Бренда взбила подушки на его кровати. – Она очень расстроилась, что не смогла повидать тебя, но я не стала тебя будить.
– Ну, мне тоже очень жаль. – Он поспешно умял яичницу из трех яиц, не отрывая глаз от телевизионного экрана.
– Хочешь рассказать мне, что случилось? – Бренда села на кровать и с опаской посмотрела на него.
– Не сейчас, Брен. Ничего особенного. Просто сглупил, вот и все. Ты же знаешь, я глупею, когда налижусь. Мне очень жаль.
– Сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не пил? – укорила она его. – Во-первых, ты еще несовершеннолетний, и, во-вторых, ты, когда выпьешь, становишься невыносимым.