В глазах Керта Брекстон был просто смертельно опасным животным, которое надо побыстрее уничтожить.
Сомневаюсь, что Керт осознавал, кому он обязан своей прямолинейностью. А своей прямолинейностью он был обязан... преступникам. Он поневоле был их зеркальным отражением.
На моральную одноклеточность Брекстона иже с ним он отвечал такой же одноклеточностью, только с другим знаком.
Вряд ли Керта когда-нибудь занимали сложные моральные вопросы.
Понадобился Брекстон, чтобы Керт почувствовал себя крестоносцем, идущим спасать Град Божий.
До появления Брекстона Керт был, так сказать, Ахавом без Моби Дика: внутренне сформированным охотником за монстрами, который не имел монстра.
Просьбу Керта я добросовестно выполнил.
На протяжении нескольких дней я показывал фотографии Брекстона и членов его банды каждому встречному и поперечному. И испытал некоторое облегчение, когда версальцы никого не узнали.
Показывал я и снимок жертвы – с ограниченным успехом.
Кое-кто помнил его лицо, обменялся с ним на ходу несколькими словами. Но никто ничего о нем не знал, никто с ним знаком не был.
Я обзвонил тех сентябрьских отпускников, которые снимали домики по соседству на том же берегу озера – они уже давно вернулись к себе домой в Нью-Йорк или в Массачусетс. И они не вспомнили ничего существенного о Данцигере.
Можно было только гадать, как долго тело пролежало в бунгало. Впрочем, медицинские эксперты позже установили: примерно две-три недели.
Словом, мое расследование быстро зашло в тупик. Судя по всему, Роберта Данцигера ничто не связывало с Версалем.
Он у нас никого не знал, ни с кем не общался. Никакой зацепки.
Как будто он приехал сюда с одной целью – быть убитым.
И все же это дело меня никак не отпускало. Чудовищный образ Харолда Брекстона глубоко запал мне в душу.
К рассказу Керта я прибавил собственные смутные фантазии – и уже не мог выкинуть из головы зловещую фигуру Городского Хищника.
День за днем я ловил себя на том, что снова и снова достаю фотографию Брекстона и внимательно вглядываюсь в его черты. Лицо на снимке никак не походило на лицо чудовища.
Довольно обычная физиономия. Ничего пугающего. Ничего агрессивного. Похоже, Брекстон позировал для камеры не в полицейском участке. На снимке у него почти что сонный вид. Эта ординарность меня особенно занимала: каким образом тот, кого Керт называл Зверем и кого Керт готовился «добыть» во что бы то ни стало, – каким образом этот не-человек выглядел на фотографии таким безобидным парнишкой?
Хотя, возможно, это самое обычное дело.
Внешний вид великих злодеев испокон веков разочаровывает нас. Они никогда не выглядят Злодеями.