Лично мне надо проработать две жизни, чтобы получилась та норма золота, за которую уходят в жильё.
Или передать через надзирателей, что, мол, согласная я, забирайте.
Или собрать столько самородков, попадающихся изредка в золотоносной породе, чтобы хватило на выкуп.
Такое тоже практикуется – никто же не в силах уследить за тем, что находят заключённые. А они находят. И прячут. Потому что если надзиратель обнаружит, – заберёт, змей, себе.
Но раз в год, в осеннюю пору (шепчутся ночами в бараке) по всем рудникам едут собирать такое золото большие люди, которым и надзиратели не указ.
Сдашь им столько самородного золота, сколько у тебя в двух горстях умещается – и ты уже не бесправный заключённый, а вольный поселенец. Хочешь – золото добывай, хочешь – чем другим занимайся.
Только, конечно, никуда ты от золота не уйдёшь, потому что ничто иное здесь так не выгодно, как оно. Земля скудна, лето крохотное. Хозяйством кормиться – с голоду помрёшь. А золото кормит.
Я слышу сквозь сон эти разговоры, и больше всего меня волнует, каким образом переправляют потом золото в Тавлею. Какими путями связаны наши миры? Неужели для людей здесь только односторонняя дорога – оттуда сюда, а обратно никак? Других такие глупости давно не волнуют. Все знают твёрдо: отсюда не возвращаются. Очень утешительное знание.
А Выдре, в отличие от злорадствующего барака, я позавидовала. Жить одному – это же так здорово! Так можно отбывать каторгу.
Надзиратели не боялись, что гном сбежит. Они вообще не боялись, что кто-то сбежит. Куда бежать-то?
Весь этот мир – горы и болота, реки и озёра. Как сало под тонкой кожицей залегла под землёй вечная мерзлота. Плодородный слой крохотный, чуть толще ребра ладони. Только в долинах рек земля побогаче. А так – неприютно, скудно, холодно. Везде, куда не беги.
Рудники раскиданы по горам и долам щедрой рукой, но теряются в бескрайней тайге, как бусинки в пушистом ковре. Связывают их даже не дороги – тропы. Летом конный пройдёт, зимой волокуша проедет.
Настоящих дорог мало, они пробиты к большим рудникам. Но там и порядки строже, охрана бдит. Бежать с рудника на рудник – глупо.
Моют золото по речкам, объединившись в артели, вольные старатели. Бывшие каторжники. Они слишком ценят свою пусть и не совсем вольную волю, чтобы тепло встретить приблудившегося горбача – так называют здесь беглых. Или забьют насмерть или властям сдадут. К ним бежать – тоже смысла нет.
Местная столица, куда отправляют золото, где появляются новые партии арестантов, где жизнь кипит и пенится, как брага, гордо именуется Резиденцией. Это уже почти город. Вот там есть некоторые шансы скрыться, если сумеешь добраться. Если бежать с золотом, чтобы было чем купить укрытие.