А может, я уже? Ведь власть меня никогда не волновала, – я слишком близко видела её изнанку. Тревожный признак, очень тревожный… А-а-а, может быть, я и в дежурные к Клину идти отказалась не в пику ему, а потому, что делить постель с кем-то мне уже не интересно?
Не-е-ет, не могут дела обстоять так печально, и Клин, сволочь мерзкая, если к нему присмотреться, очень ничего, если смотреть на него не как на надзирателя, надо посмотреть, надо понять, разобраться…
И только Клин с лежанки сполз и с ворчанием стал портянки накручивать, я принялась изучать его со всех сторон, прикидывая, а вот если бы он не был надзирателем, был бы постройнее, не с такой угрюмой мордой, с иным разговором, в другой одежде, вызвал бы он во мне хоть малейший интерес? Ну хоть искорку?… Хоть след от искорки?… Эх…
Мало того, что никакие превращения Клину бы не помогли, так ещё он заметил моё к нему внимание, перепугался и запустил в меня первым, что под руку попалось. А попался сапог его громадный. И грязный.
– А ну зенки отведи, ведьма тавлейская! – заорал он. – Ишь зыркает, тут тебе не твои эти, никакой заговор или заклятье не пройдёт, поняла?! Нету тут у нас никаких чар, накося, выкуси!
Сложил пальцы в кукиш и повертел. Издалека.
Настроение и без того мрачное, совсем на нет упало. К Лишаю даже присматриваться не стоит: на него глянешь, и блевать тянет.
Но всё похоже на то, что убились во мне всякие желания. Жуть.
Глава седьмая
Янтарь, янтарь, раух-топаз, рубин, янтарь, рубин
Весь день в забое я терзалась своим открытием и к вечеру окончательно уверилась, что дела мои обстоят ещё хуже, чем показалось сначала: истинная магия в нужных размерах во мне не проснулась, а вот всё остальное уже исчезло, и мужчины мне больше не нужны, однозначно.
Хотя это нечестно: условием владения истинной магией всегда было отсутствие влечения к женщинам, вот с этим пунктом я согласна. А про мужчин уговора не было. И как я теперь такая безупречная жить-то буду? Тоска зелёная…
Вечером, скрючившись под одеялом, всё пыталась вызвать пламя на кончиках пальцев. Ничегошеньки не вышло, только вспотела от натуги.
* * *
– Привет, у меня плохие новости. Я тоже дракон, – заявила я сразу, заслышав голос Кузена. – Только маленький, больной и очень несчастный…
– Тяжёлое детство и неправильное питание, дражайшая кузина? – посочувствовал Кузен, сдерживая смех.
– Чего смеёшься?! – возмутилась я. – У человека горе!
– Так ты же теперь дракон, – поддел Кузен.
– Такой же дракон, как и ты, – уточнила я. – Похоже, во мне истинная магия завелась… Вот смотри сам. Я теперь равнодушна к мужчинам. И к власти. И у меня здесь руки на мгновение воспламенились, после того как я узнала, что Аль-Нилам к другому перейдёт. А отрава меня не берёт. Ы?