Наконец одна из крыс сумела запрыгнуть на задок дрезины. Но Никита, который часто оглядывался и представлял себе, где сейчас находится стая, был готов к этому и заранее намотал конец ремня на правое запястье.
Со свистом пряжка врезалась в голову зверя и пробила ее, раскрошила волосатое темя. Пригоршня выдернул импровизированное оружие, пихнул крупное тело ногой – крыса отлетела обратно, ударив вторую, как раз запрыгивающую на платформу, и обе свалились на шпалы позади, на пару секунд замедлив продвижение стаи.
Он вновь обеими руками схватился за рычаг – и тут же дрезина качнулась на крутом повороте, когда рельсы изогнулись дугой, вынырнув из туннеля. Дальше узкоколейка шла по периметру большого зала.
На полу лежали высохшие листья, в высоком покатом куполе зияли проломы, сквозь них падали косые столбы блеклого дневного света. Он озарял наполненные мусором вагонетки, лежащий на боку грузовик со смятой кабиной, узкие решетчатые проемы в стенах – самый большой из них, с проломленными прутьями, располагался в противоположном конце зала.
Когда дрезина качнулась на повороте, Никиту чуть не сбросило. Подошвы съехали по ребристому железу, он вцепился в рычаг, присев… Дрезина понеслась по широкому кругу. Впереди была вагонетка, низкая платформа, на которой высилась гора строительного мусора.
И на рельсах под ней наметанный взгляд сталкера уловил слабые взблески, мгновенно возникающие и пропадающие, тонкие, как нити, молнии – мощную электру.
С шелестом и шорохом стая крыс вылетела из туннеля. Первые грызуны повернули, за ними повалили остальные – поток изогнулся, они побежали по шпалам и рельсам, нагоняя.
На задок вспрыгнул крысиный волк, крупный, как собака, лохматый, черный. Следом появились еще две крысы, за ними другие. Схватив лампу, Никита вскочил на рычаги, широко расставив ноги. Дрезина подкатывала к вагонетке. Он прыгнул. Оттолкнулся от края платформы и взлетел на склон мусорной кучи, швырнув лампу перед собой, поджав ноги, чтобы электра не сработала раньше времени, упал, больно ударившись грудью, и сразу пополз вверх, к покатой вершине. Битые кирпичи, куски бетона, клубки проволоки, гнутые электроды и смятые железные ящики… Все это со скрипом просело, когда дрезина на полном ходу врезалась в вагонетку.
Аномалия сработала. Во все стороны ударили молнии, дрезина расцвела огнями, будто новогодняя елка, на которой разом включили множество гирлянд. Писк, шипение, визг, запах паленой шерсти, щелканье зубов, хруст и вой… Добравшись до вершины, Никита оглянулся и увидел как три или четыре молнии, будто тонкие щупальца, поднимают над дрезиной крысиного волка, как спина того выгибается, шерсть тлеет, исходя черным дымком, а хвост закручивается спиралью… Потом хребет зверя сломался, и волк рухнул вниз. Часть крыс уже сдохла, другая подыхала – отовсюду, из-под днища дрезины и по сторонам от нее, доносился предсмертный визг, а электра колотила грызунов молниями, жалила их, пронзала электричеством, которое хорошо распространялось по мокрому бетону, шпалам, рельсам и полному влаги воздуху.