— Ну, прости, старая — это не про тебя.
— Да ладно, я ведь старше тебя.
— Чего никогда нельзя было сказать. Сейчас тоже, кстати. Ты сама придумала стричься почти наголо?
— Ну, разве это наголо! Посмотрела бы ты, какая я была два года назад.
— Тогда я не могла тебя увидеть. Я была слишком занята собой. Ты ведь знаешь — я жила не одна, у меня был биолог. Нет, я не выходила за него официально.
— Слыхала. Энтомолог. Поймал тебя, как бабочку. Кажется, ты была не первая в его коллекции?
— И не последняя.
— Кого-то он снова поймал?
— Думаю, не без того.
— У вас недолго длилось?
— Знаешь ли, знаешь ли… Про это мы поговорим чуть позже. Так как тебе мой проект «кукольного домика»?
— Потрясающий. Я бы от такого не отказалась.
— Так в чем же дело?
— Конечно, моей Катьке совсем не плохо оставить что-то на этом свете как воспоминание о собственных родителях. — Таня вздохнула.
Катьку она родила поздно, ей было хорошо за тридцать. Сейчас она еще ходит в школу, но Таня с содроганием думает, что дальше. Школа становилась хуже день ото дня, а чтобы отдать дочь в гимназию — нужны деньги. Представить себе, что муж сможет их заработать, невозможно. Так что будет с ребенком? После школы она попробует поступить в бесплатный институт. Но с такими знаниями возможно ли это? Нужны деньги, а взять их негде.
— Ты знаешь, мне богатой уже не быть. И такой дом не построить.
— Доступно трудящимся.
— С ума сошла?
— Доступно трудящимся, — упрямо повторила Ольга.
— Шутишь? Не стыдно? Ты знаешь, какая у меня зарплата?
— Так я же говорю — трудящимся. А не служащим. Я имею в виду тех, кто трудится. От слов «труд», «трудно»… Ты не трудишься, ты просто ходишь на работу. А можешь не ходить и заняться кое-чем другим.
— Дорогая, я стольким занималась в своей жизни, что давно пора на пенсию.
— Да, да, да. Я понимаю ход твоих мыслей, но толку от них никакого. С ними и впрямь только на пенсию. Кстати, у тебя ведь есть дача?
Ольга все ходила вокруг да около, соображая, в какой момент начать задуманный разговор. Ирма сказала ей только одно: делай, как сочтешь нужным.
— Ты же знаешь, мои родители еще при царе Горохе построили собачью конуру. Она почти развалилась. Мы иногда ездим туда, но ты помнишь мою сестрицу? С годами у нее характер не улучшился. Она стала просто невыносимой.
— Кстати, квартира у тебя та же?
— Ага. И та же соседка, вечная Серафима. Орет дурным голосом на внука. Хотя нет, наверное, уже на правнука, но слова те же самые. По второму разу через стенку слушаю.
— Человек — та же пластинка. Стоит только перевернуть… — засмеялась Ольга.