– Только над твоим упрямством, моя дорогая, – ухмыльнулся он. – Доктор Филдинг ведь сказал тебе, что ты должна себя беречь. И только если будешь следовать этому совету, получишь гарантию, что доживешь, по крайней мере, до ста лет…
Какая издевка! Видимо, она могла бы считать за счастье, если бы ей удалось дожить до конца этого месяца.
Леди Уинтэш хватило мужества, чтобы скрыть поднимающийся в ней страх. Только обитая тканью спинка высокого резного стула, на котором она сидела, мешала ей еще дальше отодвинуться назад.
Но ей нужно было вести себя нормально, отвечать на вопросы. Никто не должен знать, что она разгадала смертельную игру, а Герве – тем более. Несмотря на это решение, ей было трудно сохранять любезность.
– Тогда остаются еще добрых семьдесят девять лет, в течение которых ты сможешь демонстрировать мне твое презрение и высокомерие, – взорвалась она так гневно, что забыла всю свою робость перед ним и свое тягостное заикание. – Ты, конечно, позаботишься о том, чтобы и наследник от Феннимора был воспитан в твоем духе, так, чтобы он смог продемонстрировать дочери, купца, возомнившей себя леди, все подобающее презрение, особенно в том случае, если тебе не будет суждено прожить сто десять лет!
– Извини!
Леонора раздраженно прищурила глаза.
– Извини, – повторил Герве Кройд в том жепочти смиренном тоне. – Знаю, что после оглашения завещания твоего отца я вел себя не как джентльмен.
Леонора сложила руки на коленях и расправила плечи. Из-под полуопущенных ресниц она недоверчиво посмотрела на него. Нет, она никогда не поверит в серьезность его извинений, даже если ей и показалось, что его лицо выражало странную смесь пристыженности и надежды.
– Я не считаю себя вправе давать оценку твоему поведению, – сказала она тихо, но твердо. – В этом есть свои преимущества – знать, на что можно рассчитывать, и не строить больше иллюзий. В этом отношении я тебе даже благодарна. Ты избавил меня от того, чтобы быть посмешищем и дальше.
Он не успел опровергнуть это утверждение и тем самым невольно оставил Леонору в оборонительной позиции. Само собой разумеется, слово «посмешище» она отнесла к ночному происшествию в библиотеке.
Напротив, перед мысленным взором одиннадцатого графа Уинтэша вновь возник неприятный образ пышно разодетой, коренастой невесты-купчихи, на которой ему пришлось жениться против его волн. Но у него возникли и другие, более приятные воспоминания!
– Я задаю себе вопрос, неужели мы не можем покончить разом со всеми недоразумениями, – пробормотал он, отрешенно уставившись на цветочный узор огромного персидского ковра, покрывавшего пол в библиотеке. – Мы чужие. Мы почти ничего не знаем друг о друге. Давай изменим эту ситуацию, мне очень хотелось бы этого…