Феннимор соскользнул со своего места на дереве. Потеряв вдруг уверенность, он немного помедлил и затем вновь разразился вопросом, который занимал его уже давно.
– Что произошло между тобой и Герве? Было несколько моментов, когда я был уверен, что ты его любишь. Твое лицо совершенно смягчалось, когда ты могла наблюдать за ним, а он этого не замечал. Теперь на твоем лице я читаю только твердость, гордость и неприятие.
Леонора уставилась на него. Для семнадцатилетнего у него был острый глаз и хорошая наблюдательность. Глаз художника. Несмотря на это, он был лишь юноша, стоящий на пороге возмужания. Один из Кройдов, который в первую очередь был солидарен со своей семьей, а не с женщиной, проникшей в их круг благодаря тайным интригам ее отца.
– Спроси твоего брата, – вздохнула она наконец. – Самая большая и чистая любовь с трудом выживает, если ее топчут ногами.
– Почему ты не хочешь с ним поговорить?
– Почему ты избегаешь своей матери, если ты можешь обо всем договориться?
Феннимор вздрогнул. По всей видимости, ему было неприятно, что Леонора пустила в ход против него оружие его же собственной риторики.
– Потому что будет только лучше, если я не буду этого делать, – решился он все же произнести неприкрытую правду. – Она требует от меня того, что мне претит, и она не понимает истинных причин моего противодействия.
– Тогда твой ответ может стать и моим, – улыбнулась Леонора несколько напряженно. – Я бы хотела повернуть колесо времени назад и вновь стать Леонорой Эпуорт. Я здесь чужая, хотя твой брат считает, что мною движет тщеславное стремление к титулу и почестям, свойственное моему отцу. Если бы он только знал, как сильно ошибается!
Не давая Феннимору возможности вновь возразить ей, она подобрала юбки и пошла обратно в дом.
Постоянное чувство голода, отчаяние и бессмысленные попытки разобраться привели ее почти в состояние транса, близкое ощущениям лунатички. Облако прозрачного серебристого тумана отделяло ее от остального мира. Леонора не увидела, что горничная в большом холле быстро перекрестилась, когда она с горящими, но ничего не видящими глазами прошла мимо, едва не задев ее.
Она пришла в себя, только когда столкнулась лоб в лоб с человеком, с которым ей в этот момент менее всего хотелось встретиться. Герве Кройд едва успел удержать свою супругу от угрозы падения.
От тяжелого облака волос, высвободившихся из-под шпилек при сильном столкновении, шел очень знакомый аромат гибискуса. Тревожные серые глаза смотрели на него сначала растерянно. Потом ему пришлось увидеть, как выражение этих глаз начало мгновенно меняться, переходя от смущения к откровенной симпатии, затем вспыхнувшему недоверию и, наконец, к явному страху.