В живом воображении Леоноры возникла картина восторженного, юного Герве, который, вероятно, со всей нерастраченной порывистостью пятнадцатилетнего влюбился в свою несчастливую мачеху, которая была лишь ненамного старше его.
Но как можно связать этот романтический образ с Герве в возрасте тридцати одного года, который хотел бы убить свою жену, чтобы завладеть ее состоянием? Что же должно было произойти за прошедшие шестнадцать лет, чтобы воспитанный гордым и благородным рыцарь превратился в надменного и лишенного совести человека?
– Думаю, что Герве каким-то образом, конечно, узнал о причинах, – закончила она дискуссию и вновь взялась за бумаги.
Но до Леоноры не доходил смысл слов, которые были перед ее глазами, так как она тайком раздумывала над услышанным. Феннимор был искренне расположен к брату; что бы он сказал, если бы узнал, при помощи каких смертоносных планов граф намеревался спасти фамильное состояние для леди Аманды?
– По всей вероятности, он познакомился лишь с версией моей любезной матери, – проигнорировал молодой виконт ее возражение. – Я могу поспорить, что это только одна сторона медали. Она никогда не вышла бы замуж за озлобленного человека, единственной целью которого было полное саморазрушение. Напрашивается логический вывод, что перед своей женитьбой он был другим и что она имеет какое-то отношение к его ужасному перерождению. Звучит убедительно, не правда ли?
– Это больше похоже на второсортный роман, взятый в библиотеке, – заключила Леонора подчеркнуто сухо. – У тебя слишком богатое воображение. Сейчас для тебя самое время начинать общаться с другими молодыми людьми и узнать немного больше о жизни, которая происходит за стенами Уинтэша. Я поговорю с твоей матерью. Возможно, она согласится послать тебя в университет, если я заплачу полностью за обучение.
Назойливый голос в ее мозгу сразу же возразил ей. Если Феннимор уедет, то у нее не останется в Уинтэше ни одного друга.
Несмотря на это, Леонора приняла решение срочно переговорить с леди Амандой. В течение всей своей жизни она слишком привыкла к тому, что никто не считался с ее истинными желаниями. При возможном отъезде Феннимора ей придется смириться с неизбежностью, как она делала это до сих пор. Пришло время смотреть на все более трезво и хладнокровно. Она не позволит больше смутным опасениям и неоправданным страхам терроризировать себя.
– Мать будет рада, если ты предложишь ей деньги, – уколол ее неисправимый Фенн. – Она примет их со своей самой очаровательной и самой фальшивой улыбкой, назовет тебя самой дорогой и в конце концов истратит их на себя. Поспорим?