– Ты сенсационна, – шепнул он, осторожно отодвинув от ее уха жесткую от лака прядь. – Всегда так одевайся.
– Боюсь, меня неправильно поймут. Арсений дождался, когда пожилая гримерша покинет комнату, и прижал ее прямо к столику, по которому была раскидана косметика.
– Что ты делаешь? А если кто-нибудь войдет?
– Наплевать. – Его руки смяли подол кожаной юбки.
– Ты съешь мою помаду! Меня тетя Рая, гримерша, убьет.
– Я тебя защищу.
По вечерам они обедали в уютных загородных ресторанчиках. Карине, с одной стороны, хотелось бывать с ним на людях, хотелось, чтобы все видели, как красив ее любимый, как он ее обожает, какие идеальные у них отношения. С другой – она все же заботилась о репутации. Ничего не поделаешь – классическое воспитание.
Арсений любил бывать в ее доме. Ему нравилось, что Карина заботится о нем, как родная мать. Готовит для него, а если он остается на ночь, гладит ему футболку. Вероника никогда его не опекала. Готовила она отвратительно и гладить не умела, да он бы ей и не доверил столь ответственное занятие – обязательно прожгла бы черную дыру на самом видном месте! Вероника вообще была специалистом по прожиганию черных дыр – и в прямом, и в переносном смысле. Ушла, бросила его, выжгла напоследок кусочек Арсения, а он до сих пор реабилитироваться не может.
Вроде бы так хорошо ему с Кариной, так сладко и спокойно, но все же это не то. Он постоянно оглядывается назад, он боится запутаться, он хочет подпустить ее еще ближе и в то же время никогда не может окончательно расслабиться в ее присутствии.
Он старался, честное слово, старался. Ни к кому другому не относился он так тепло, как к Карине Дрозд. И все же это странное чувство, это постоянное ожидание подвоха… С этим он ничего поделать не мог.
«Я одинока. Я всегда была одинокой и навсегда останусь таковою. Потому что я одинокой родилась» – так сказала ему Анна, одна из тех клиенток, ради которых он когда-то с таким энтузиазмом продирался сквозь тексты Гессе и Сарамаго.
Она была грустной тридцатилетней красавицей, эта Анна. Филолог по образованию, бесперспективно читающая лекции в каком-то платном не слишком известном вузе, несколько лет назад она выгодно вышла замуж за владельца фирмочки, фасующей крабовые палочки. Через год крабовый делец от нее ушел. Потому что Анна казалась ему женщиной из прошлого, прекрасной в своей недоступной строгости. Он мечтал растопить Снегурочку, ему хотелось, чтобы холодновато-сдержанная Анна выла от страсти в его объятиях. Но на поверку симпатичная филологиня оказалась пресноватой и скучной. Вот он и ушел от нее к девочке из кордебалета известного попсового певца.