Гроза над лагуной (Коршунов) - страница 28

— Но что вы всем этим хотите сказать? — хрипло проговорил Мангакис. Лицо его осунулось, он словно сразу постарел.

— Иногда достигнутое необходимо защищать с автоматом в руках! — отчеканил Корнев. — Вы были в ЭЛАС не меньше чем полковником.

— Я отказался от прошлого!

— И это говорит герой гражданской войны Микис…

— Молчите! — вскочил Мангакис. — Вы… Откуда вы знаете мое имя?

Корнев спокойно положил ему руку на плечо.

— В юности я писал стихи о Греции и собирал вырезки — статьи, карты, фотографии. Наша война уже кончилась, и я не успел убежать на фронт, хотя и пробовал трижды. А вы дрались с фашистами…

Он прищурился:

— В одном из наших журналов был напечатан и очерк о вас, о полковнике ЭЛАС Микисе Ставропулосе!

— В газетах было, что я погиб, — глухо ответил Мангакис.

— У меня отличная память на лица, и ваше лицо все время казалось мне удивительно знакомым… полковник.

Грек бессильно опустился на стул.

— Я не хотел, чтобы Елена когда-нибудь узнала об этом. Дети презирают побежденных.

— А вы уверены, что она ничего не знает?

— Да.

— Тогда почему же вы хотите, чтобы она видела вас сейчас побежденным — человеком, чьи идеи, чей почти десятилетний труд оказался растоптанным сапогами того фашиста, который, может быть, дрался против вас в Греции?

— Замолчите! Я требую — замолчите!

Голос Мангакиса был яростен, руки его дрожали.

— Я и Елена, мы вне борьбы.

— Хорошо. Забудем об этом, — неожиданно оборвал разговор Корнев.

Он молча подошел к радиокомбайну, стоящему в углу, машинально нажал клавиш включения. Приемник был настроен на волну «Радио Габерона».

Станция работала нормально. Передавали национальную музыку. И вдруг Корнев встрепенулся:

— Вы говорите… пять минут одиннадцатого? Но тогда должны были передавать последние известия. Странно, почему они изменили программу?

На веранде загрохотали шаги, Корнев поспешно выключил приемник, и почти сейчас же в холл вошел Хор.

— Пока вам везет, джентльмены!

Он сказал это мрачно, почти со злобой.

— Эти болваны так обработали черномазого, что тот просто не в силах что-нибудь сказать. Да ладно, у меня есть еще кое-что в запасе на этот случай. Кстати, я советовал бы вам хорошенько подумать — ведь ни девушка, ни парень не умрут легкой смертью, если вы мне все-таки пытались солгать.

Он обернулся к веранде и крикнул в темноту:

— Тащи-ка его сюда, ребята!

Двое наемников втащили потерявшего сознание Мануэля Гвено, бросили его на пол.

Это были уже не Джимо с товарищем: парни служили раньше в полиции Боганы, еще при колонизаторах — в «спешиал бранч», особом отделе. Уж они-то умели вытряхивать из арестованных все, что те знали. В лагере они сотрудничали с агентами тайной португальской полиции — ПИДЭ, и Хор лично включил их в свою группу.