Дочь подошла к нему и прижалась щекой к плечу, заглядывая в глаза.
— Ведь ты воевал, папа, — неожиданно сказала она полушепотом. — Придумай что-нибудь.
— Тебе сказала об этом мать? — резко вскинул голову Мангакис.
Девушка кивнула.
Отец горько усмехнулся.
— Я был плохим солдатом.
— Неправда, мама говорила, что вам не повезло.
Мангакис подошел к окну. Гроза бушевала над западной частью города, там, где был военный лагерь «Миринда». Пальба в той стороне стихла.
— Дядя Бэзил…
— Ну?
Грек обернулся к юноше. Лицо Евгения было решительно.
— Вы должны уйти отсюда. Вы должны быть…
— Вы словно все сговорились! И ты, и твой отец, и Мануэль Гвено!
Мангакис почти кричал.
— А Елена? Что будет с Еленой?
— Но я же не маленькая, папа! Что вы все твердите: Елена, Елена, Елена?..
— Вы уйдете отсюда вместе, — неожиданно спокойно сказал Женя.
— Не говори чепухи! — рассердился Мангакис.
— Отсюда можно уйти!
Женя осторожно приоткрыл окно: сильный ветер гудел в листве сада.
— Можно, папа, можно! — девушка вдруг радостно запрыгала, захлопала в ладоши.
Евгений благодарно улыбнулся, подошел к ней, обнял — впервые в жизни он обнимал девушку, и все получилось удивительно просто и естественно.
Но Елена слегка оттолкнула его.
— А как ты?
— Я останусь здесь.
— Ты пойдешь с нами, — решительно сказала Елена.
Мангакис не сразу догадался о способе, при помощи которого молодые люди предполагали выбраться из дома. Одно из окон комнаты Елены выходило в боковую часть сада — всего лишь метров десять было между высоким забором, за которым начинался заросший высокой травой пустырь, и стеной дома. Здесь росло мощное дерево-зонт: его ветви тянулись параллельно земле четко различимыми этажами. Еще несколько лет назад Женя, Елена и Майк изобрели для себя своеобразный вид спорта: из окна, в которое почти упирались две мощные ветви, нужно было перебраться на пустырь за стеной сада.
И сейчас этот путь не был особенно трудным. Главное, чтобы солдаты не заметили, как они будут перебираться из окна на дерево.
— Староват я, чтобы лазить по деревьям, — проворчал Мангакис, прикидывая в уме предстоящий путь по ветвям. — Ну ладно, рискнем!
— Но я пойду, если пойдет и Джин, — упрямо заявила Елена.
Евгений тяжело вздохнул.
— Хорошо. И я с вами.
Ветер все сильнее гудел в ветвях. Во дворе возбужденно разговаривали наемники. Потом кто-то затянул унылую, протяжную песню.
— Тише! — вдруг загремел голос Аде. — Грозы не видали? А ну разойтись по местам! И чтоб больше носа никто во двор не высовывал!
Пение оборвалось. Наемники, вполголоса огрызаясь на сержанта, побрели по своим местам. Во дворе все стихло.