— Отпусти палочку, Модор, или останешься в таком положении до конца времен.
— Нет! — взвыл Модор, продолжая болтаться в воздухе. — Нет, черт бы тебя побрал, злосчастная тварь!
Брешия сообразила, что Модор не может добраться до собственной палочки: это грозило бы ему поражением.
Принц снова рассмеялся, поднял руки и хлопнул в ладоши над головой. Палочка просто исчезла из левой руки Модора. Тот по-прежнему трепыхался в воздухе, сыпля проклятиями, и принц послал ему воздушный поцелуй. И Модор мигом оказался в клетке, деревянные планки которой были чернее его волос.
— Только глупец и безумец способен украсть палочку другого волшебника, — объявил принц, взмахнул палочкой и исчез вместе с Брешией.
Модор ударил левой рукой по прутьям. Клетка распалась, и он рухнул на пол. Кое-как встал, тяжело дыша, гадая, каким образом принц умудрился вернуть палочку. Впрочем, это не имело значения там, куда он послал принца и Брешию. Но все же он крепко держал палочку, несмотря на сопротивление последней. Брешия не смогла бы отнять ее… а вот принц…
Но потеря палочки — всего лишь минутное унижение. Даже заключение в проклятой клетке — тоже всего лишь еще одно минутное унижение. И несмотря на все эти неприятные моменты, Модор торжествующе улыбнулся и потер ладони.
— Значит, принц, ты считаешь меня глупцом? — крикнул он в пространство. — Ты пойман, мерзкая тварь! Теперь вы двое останетесь там, пока я не решу призвать вас к ответу!
Он представил свою великолепную тюрьму, продуманную до мельчайших деталей. Теперь он смог наконец вытащить собственную палочку, закрыть глаза и произнести молитву благодарности предкам.
— Мы не можем выбраться? — неверяще ахнул принц. — Как же я был самоуверен, полагая, что планы Модора убить меня так же грубы и незатейливы, как он сам! Но взгляни только, что ему удалось! Мы в плену!
Он громко и долго сыпал проклятиями, древними, как сама земля, приправленными ругательствами из дальнего Булгара и Византии.
Но это продолжалось недолго. Принц внезапно осекся и, взяв себя в руки, уже спокойно объявил:
— Послушай, Брешия, ублюдок ухитрился наложить замки на самый воздух этой крепости! Ничего не скажешь, я поражен.
— Да, — кивнула она, — ты был чересчур спесив.
Она оглядела ничто, державшее их на месте. Никакой ловушки она не видела и не чувствовала.
— Не спесив, — поправил он. — Просто чересчур самонадеян и готов в этом признаться.
— Ха! В таком случае почему же показался Модору в короне и золотой парче? Хотел обозлить его, и к чему это привело?
— Он сделал бы то же самое, предстань я перед ним в лохмотьях.