Эдуард кивнул, довольный собственной щедростью:
— Именно. Ты станешь лордом Бишопом де Гаем из Пенуита. У тебя еще четыре брата, так что род твоего отца не прервется. Ты вполне можешь принять другое имя. Тогда и линия де Гаев продолжит существование.
«Король хочет, чтобы я стал пятым чертовым мужем девчонки?»
Король посылает его на смерть еще до того, как он насладится прелестями брачной постели! Король желает, чтобы его предали земле еще до того, как Бишоп полностью осознает, что Пенуит принадлежит ему, и только ему. Он станет лордом Бишопом де Гаем из Пенуита, пятым мужем… только вот сколько времени ему отведено, прежде чем его положат в гроб, пораженного древним друидским проклятием?
А вот это уже совсем плохо.
Роберт Бернелл вручил Бишопу свиток пергамента.
— Это и есть проклятие. До сих пор оно убило четверых, кто посмел захватить замок и жениться на леди Меррим.
— Прочти вслух, сэр Бишоп, — велел король.
Бишоп неловко откашлялся.
— Похоже, тут два отдельных проклятия.
— Так оно и есть. Читай.
Бишоп стал читать:
Тот враг умрет, что морем придет,
Тот враг умрет, что с земли придет.
Тот враг потерпит неудачу,
Кто ключ заветный заберет.
Сомненья нет: благословенна
Земля моя веков вовеки.
— А что это за ключ? — удивился Бишоп.
— Никто не знает, — заверил Бернелл. — Лорд Веллан сказал, что проклятие дошло до него именно в таком виде.
— Читай до конца, сэр Бишоп, — потребовал король.
Бишоп послушно развернул свиток.
Сердце девы — пламень чистых услад.
Очи девы — желания зеленый яд.
Волосы девы горят рыжиной.
Обидишь ее — и не будешь живой.
— А эта леди Меррим… у нее тоже рыжие волосы и зеленые глаза?
— По-видимому, так, — кивнул король. — Сохрани этот свиток. Советую еще раз прочитать и разобраться.
Бишоп тщательно свернул пергамент и сунул в ножны кинжала. Может, король втайне ненавидит незаконную дочь и поэтому посылает ее спасителя в лапы неминуемой смерти? Умрет ли он от чар духа? Или от яда, подсыпанного стариком? Или это сама девушка избавляет таким образом Пенуит от узурпаторов, а себя — от нежеланных мужей?
И действительно ли этим проклятиям много сотен лет?!
Бишоп не знал, что ответить, но тяжелые мысли продолжали его терзать. Он не хотел, чтобы король посчитал его трусом, но, с другой стороны, умирать никому не хочется. В конце концов, ему едва исполнилось двадцать четыре года.
Но выбора не было.
Бишоп тяжело вздохнул и поклонился.
— Благодарю, сир, за вашу щедрость и доверие. Это великая для меня честь. Я стану удерживать Пенуит до последнего вздоха.
«Остается надеяться, что последний вздох я испущу лет через пятьдесят, а не через неделю»