. Мало того, что похож, это был именно
Лоська как он есть . С волосами-сосульками, с носом картошкой и с чуть печальным взглядом длинных марсианских глаз. Он словно приглашал зрителей посмеяться при виде этого забавного портрета, но сам не смеялся, потому что позади забавности пряталось что-то
другое …
Лоська изобразил себя сидящим на корточках и обнимающим за шею косматое существо, в котором нельзя было не увидеть Чарли – с высунутым красным языком и смеющимися глазами. О переднюю лапу пса терся мордой черно-белый котенок. Васька или нет – поди разбери, котята похожи друг на друга. Но по замыслу – явно Васька.
Лоська разъяснил:
– Я его в последний момент сюда посадил. Чтобы не обидно было… – И замолчал с явным ожиданием: ну, что скажете?
Я сказала без смешинок в голосе (которых уже и не было):
– Лоська, ты Пикассо…
– Я то же самое подумал, – кивнул Стаканчик.
– Нравится? – боязливо спросил Лоська. Прежде всего меня.
– Спрашиваешь…
Он осмелел, улыбчиво сморщил нос-картошку:
– Хочешь подарю?
– Правда?!
– Если в самом деле хочешь…
– Еще бы!
– А повесишь на стенку? – Лоська словно проверял меня.
– Клянусь!
Евгений Иванович, который покашливал за нашими спинами, пообещал:
– Ради такого дела я в своем хозяйстве подыщу раму.
Люка притворилась завистливой:
– Женечка молодец, успела первая…
Лоська быстро взглянул на нее.
– Тебе я тоже что-нибудь нарисую…
“Нарисуй Стаканчика с сигаретой”, – чуть не ляпнула я. Ну что за вредная личность! Мучача детестабле…
Томчик тихонько взял Лоську за рубашку.
– А меня сможешь нарисовать… когда-нибудь?
– Ладно… – Лоська опять чуть улыбнулся и показал подбородком: – Вот с ним ?
– Ага. Можно с ним… – Из кармана Томчика торчала тяжелая рукоять того самого револьвера.
Томчик ходил с этим оружием уже третий день. Я спросила – зачем? Он сказал со вздохом:
– Привыкаю… А то нечестно: диплом на стенке висит, а я по правде не стрелял…
Мне почему-то не хотелось, чтобы он привыкал к этому. Но, с другой стороны, куда денешься? Мальчишка. Томчик был, как всегда, в джинсовом комбинезончике, только теперь обрезанном выше коленок. Длинный ствол, проткнув карман, торчал из коротенькой штанины. На конце его чернела большая треугольная мушка. Я проворчала:
– Вот как выпалит, сожжет ногу. – Потому что помнила: при выстреле огонь вылетает ого-го какой!
Томчик разъяснил чуть виновато:
– Он не выпалит, он же без патронов. Я пока так привыкаю… вхолостую…
…Лоська опять сказал Томчику:
– Ладно. Только лучше в том костюме, в котором ты снимался. Там у тебя такой морской вид…
– Хорошо!
Сам Лоська тоже был в “морском виде”, то есть в летней одежонке с пунцовым галиотом. И на портрете, и сейчас. На портрете, “потому что подходящий колорит”. А сейчас потому, что “лето же в конце же концов, надоело же ходить, как в скафандре с муравьями…” Да, был он по своей природе Маугли, не терпящий “оков цивилизации”…