Вдруг конь под Хвостеком упал, сломав ногу; пришлось его бросить. Смерд соскочил со своего, но и этот, тяжело дыша, зашатался и упал мёртвый. Усталые и разбитые, князь и слуга должны были продолжать свой путь пешком.
Они очутились в глубине бора, среди топей, где легче было встретить космача, нежели человека. Смерд помнил дорогу, по которой они ехали; в эти места они не раз забредали на охоте, но теперь им трудно было сообразить, куда занесла их эта бешеная гонка. Князь в ярости рвал на себе одежду и, кипя гневом, повалился на пень. Спутник его, истекая кровью, с перебитой копьём рукой, стоял подле него, не смея жаловаться, и в страхе думал лишь о том, какая участь их ждёт.
Долго ещё не отваживались они обмолвиться хоть словом. Смерд слушал, не донесётся ли какой-нибудь звук, но лес оглашало лишь жалобное ржание княжеского коня. Испугавшись, что оно может их выдать, он вернулся к издыхающему животному, накинул ему на шею петлю — и удавил.
Потом оба принялись осматриваться по сторонам, припоминая деревья. Они гадали, в какой стороне находятся озеро и городище, но, чтобы выбраться отсюда, не подвергаясь опасности, надо было ждать до ночи. Из предосторожности они углубились ещё дальше в лес. Среди гниющих сваленных деревьев они нашли дупло в гигантском истлевшем стволе, и оба забились в него.
До ночи ещё было далеко. В лесу слышался только щебет пролетавших птиц. Оба сидели, притаясь и замирая от страха, что их откроют тут кметы, рассыпавшиеся по лесу, но ничто не нарушало тишины. К вечеру Смерд осмелел и, перевязав руку, отправился на разведку. Вначале Хвостек не хотел его отпускать, однако нужно было до ночи разыскать дорогу.
Уже смеркалось, когда Смерд вернулся, наконец, и знаками показал князю, что можно выйти из тайника.
— Отсюда недалеко до двора бедного кмета Кошичека… У него тут клочок земли и леса, человек он мирный, занимается своим промыслом и выхаживает пчёл в бортях. А теперь, говорят, живёт здесь его сын, Пястун. Ни вашей милости, ни меня он в лицо не знает, так что мы можем к нему зайти отдохнуть. Не то мы тут с голоду помрём и не попадём в городище… Я потерял много крови.
Князь, нимало не задумавшись, бросил бы своего слугу издыхать в лесу, если бы он не был ему так нужен.
— Заходить в хату! Отдаться в руки кмету — нет! — закричал он. — Я ещё в своём уме. Идём прямо…
Они отправились. Смерд повёл князя; сам он шёл, опираясь на палку, но от слабости пошатывался и несколько раз падал.
— До избы его рукой подать, — сказал он. — Пястун бедняк, гостям всегда рад и не спрашивает, как их зовут… Посидим у него, отдохнём…